Шрифт:
Закладка:
— Ох! — Ребекка поняла свою ошибку. — О, прости…
— Что… с вами… не так? — Кэсси уже стояла перед Ребеккой, выкрикивая слова ей в лицо. Ребекка увидела, что все женщины, только что увлеченные легкой болтовней, уставились на нее.
— Простите, он ведь старше Бена, я думала, он может уступить. Я же не знала…
— Чего не знала? — прошипела Кэсси. Она покраснела от гнева. Потом повернулась к сыну, чтобы успокоить его. — Джейк, Джейк…
Я понятия не имела, что сказать, и просто сочувственно улыбнулась Ребекке.
— Простите, — повторила Ребекка.
— Нет, — сказала Кэсси, тяжело вздохнув и оставив Джейка, который продолжал вертеться и хлопать. — Это вы меня простите. Откуда вам знать… У Джейка серьезное отставание в развитии.
— Мне очень неловко. Простите.
— Он не переносит, когда его трогают. Ничего, если я дам ему грузовик поиграть — может, это его успокоит?
— Конечно, — ответила Ребекка, взглянув на Бена, который продолжал плакать. Пока Кэсси старалась привлечь внимание Джейка грузовиком, Ребекка села на корточки рядом с Беном и легонько обняла его.
— Милый, я принесла другие игрушки.
— Это мой грузовик. Пусть отдаст.
— Да, милый, но Джейку непросто поделиться с тобой.
— Почему? — Бен шмыгнул носом. — Он большой мальчик.
Я увидела настороженный взгляд Кэсси.
— Ну… — сказала Ребекка. — Он… инвалид.
— О Господи! — воскликнула Кэсси, оглянувшись на подруг, которые сочувственно улыбались ей, и снова перевела взгляд на Ребекку. — Где вы живете? В пещере? Займитесь своей культурой.
Ребекка, с покрасневшими щеками, уставилась на Кэсси:
— Что вы сказали?
— Джейк — ребенок с отставанием, а не инвалид.
— Я это и имела в виду.
— Нет, то, что вы сказали, бесчеловечно.
— «Бесчеловечно»? Не понимаю, о чем вы. И знаете что? Я ведь не с вами разговаривала, а со своим сыном. — Ребекка поднялась и, схватив Бена за руку, пронзительно позвала второго сына: — Лайам! Лайам, нам пора. Нам пора в нашу пещеру!
Лайам соскочил с доски и крикнул в ответ:
— Что?
— Немедленно! — крикнула Ребекка и зашагала на парковку. Лайам отправился за ней, волоча скимборд по песку.
— Мам… — заныл он.
— Мой грузовик, — крикнул Бен.
— Мы купим тебе — новый, — отчеканила Ребекка, подтаскивая всхлипывающего сына к машине. Потом вырвала скимборд у Лайама, который нырнул в машину вслед за братом.
— Кэсси, — сказала я.
— Что, Хильди? Что?
— Ничего.
Мы смотрели, как Джейк крутит колеса грузовика.
— Не надо ей было обращаться с ним как с чудовищем. Он никогда и мухи не обидел. Это же всего лишь грузовик.
— Знаю, — кивнула я. — Знаю.
Серебряный «лендкрузер» Ребекки резко развернулся на песчаной парковке и помчался прочь, оставляя за собой тучу горячего песка и пыли.
Я помню Джейка совсем крохой. Кэсси несколько раз заходила с ним ко мне в контору, когда проезжала мимо. Он был необычайно мил; весь в перевязочках, большие голубые глазки. Великолепный бутуз. Наверное, ему был примерно год, когда Кэсси начала замечать, что он развивается не так, как дети его возраста. У ее сестры дочь на четыре месяца младше Джейка, и она превосходила его — во всем. Помнится, я повторяла Кэсси, что мальчики, как известно, развиваются медленнее. «Нагонит», — говорила я. И все так говорили. Но Джейк не нагнал. Примерно в полтора года у него начались припадки — тогда и обнаружили генетическое заболевание. Есть какая-то болезнь — не помню точное название, — и в два года всем стало понятно: что-то идет не так. Джейк не разговаривал, смеялся невпопад и вертелся, пока голова не закружится, — тогда он падал, или часами крутил колеса у игрушечного грузовика.
В тот день, когда я приехала взглянуть на дом Дуайтов — они сообщили мне, что хотят выставить его на продажу, — я получила краткое представление об их жизни. Была суббота, и когда я утром позвонила, пришлось какое-то время подождать. Никто не открывал, но я слышала пронзительный повторяющийся крик внутри. Я обошла дом и постучала в кухонную дверь, заглянув в окно. Джейк сидел на полу, бился о стену головой и подвывал. Кэсси пыталась оттащить его от стены, но Джейк вырывался у нее из рук и снова двигался к стене, где качался с четким ритмом, словно живой метроном, на сильной доле врезаясь в штукатурку головой. Кэсси оставила его на мгновение, подлетела к двери, отперла мне и вернулась к Джейку.
— Заприте за собой дверь! — крикнула она. Я не сразу нашла замок — он оказался на высоте плеча.
— Патч! — Кэсси старалась перекричать пронзительные вопли Джейка.
Честно скажу, меня ошарашило происходящее. Я ведь до этого и понятия не имела. Через мгновение вошел Патч, в старых спортивных штанах и футболке, с мокрыми волосами.
— Я тебя зову, зову!.. У него тут чертов срыв, а Хильди пришла смотреть дом, — прошипела Кэсси.
— Я был в душе, — ответил Патч с едва сдерживаемым гневом. — Привет, Хильди, — продолжил он, даже не глядя на меня. Он смотрел на Джейка, и его голова дергалась взад-вперед в такт ударам головы сына.
— Привет, Патч, — ответила я.
— Давай, Джейк. — Патч ухватил мальчика за запястья. — Идем, посмотрим «Улицу Сезам». Посмотрим Элмо.
— Шлепка, Шлепка, — повторял Джейк и продолжал подвывать, пока Патч не поднял его на руки, как младенца.
— Мы найдем Шлепку, — сказал Патч. — Не дерись, Джейк.
Кэсси постояла несколько мгновений, стараясь унять дыхание, потом беспомощно улыбнулась мне.
— Он уже слишком тяжелый для меня.
— Да, вижу, он такой… большой… — ответила я.
Ну а что было сказать?
Кэсси провела меня по дому. Дом оказался, мягко говоря, развалиной. Вся штукатурка в дырах. На полу в чулане, похоже, высохшая какашка. Стена в ванной в пятнах крови; подгузники взрослого размера торчат повсюду — в ванной, в спальнях, на кухне. Весь дом замусорен лекарствами, грязной одеждой, медицинскими счетами и вырезками из журналов. Кэсси почти ничего не объясняла. Не было нужды. Как я и говорила, дом сам рассказывает свою историю.
В кабинете (когда-то здесь собирались устроить комнату для второго ребенка) висели фото Джейка в костюме зайчика — он уставился куда-то вдаль, без улыбки. Были и свадебные фотографии Кэсси и Патча — оба выглядели лет на двадцать моложе. А они не прожили вместе и десяти.
Я спросила у Кэсси, что под заляпанными коврами в гостиной. Она рассеянно взглянула на меня:
— Пол? Кто его знает.
Патч предположил, что его отец уложил там дубовый паркет, и обещал приподнять
