Так я этим вопросом озаботился, что даже не сразу заметил отряд всадников, вынырнувших из какого-то оврага примерно в полукилометре от меня. Тут уж конечно я, первым делом, по привычке нырнул в траву. Но быстро сообразив, что, судя по тому, что они остановились и пристально смотрят в мою сторону, меня тоже заметили, встал и, перекинув автомат на грудь, пошёл им навстречу. Ноги, признаться, немного подрагивали. Словно в далёком детстве, когда идёшь мимо чужого двора, где засела компания других мальчишек. В том смысле, что кто их там знает, может, это вполне нормальные ребята, анекдоты друг дружке травят. А может, гопота местная, желающая покуражиться над тобой только потому, что ты неместный и один. В общем, шёл я к ним и внимательно рассматривал. Тринадцать человек и небольшой табунчик лошадей с ними. Одеты в какие-то живописные лохмотья цвета местной пыли, и все с оружием, а рожи! Рожи, прямо скажем, у них весьма и весьма злодейские, аж мороз по коже.

Подошёл я к ним метров эдак на пятнадцать-двадцать и остановился. Подходить ближе не было ни малейшего желания, словно кто за ноги держал. Тут-то их вожак и рявкнул, как я понял, что-то вроде «Иди сюда, скот. Повинуйся мне и останешься жив»… Ну, насколько мне хватало знаний «стандартного имперского наречия», как называли это наши преподаватели.

Как-то это было очень грубо и не внушало надежд на налаживание дружеских связей. Так что, когда эта местная гопота только сделала первые шаги в мою сторону, нервы у меня окончательно не выдержали, и я полоснул по ним длинной очередью.

Удачно это у меня получилось. И в смысле метко, и в смысле вовремя. Они ещё стояли довольно плотно, только начав разъезжаться, охватывая меня полукругом. Очередь прошлась как раз над головами их мохнатых лошадок, и несколько человек сразу кулём свалились из сёдел, а ещё несколько дико заорали от боли. Но самое главное, опоздай я хоть на мгновение, дав им ринуться в атаку, и, думаю, вражин бы уже было не остановить. Может быть, половину из них я бы и смог положить, но уж оставшиеся до меня бы точно добрались, и ничего хорошего это мне не сулило. А тут — вроде как махнуть джебом перед носом противника, приготовившегося к атаке. Это сбивает ему настрой и заставляет переходить в защиту, и об атаке он уже не думает. Вот и сейчас, успев заметить и оценить тот урон, что я внёс в их ряды буквально за первые же две секунды нашей битвы, они благоразумно предпочли отскочить подальше в степь. Ну а я, соответственно, рванул в рощу, потому как там у меня в противостоянии со всадниками шансов было куда больше.

Следующий час я, скажу честно, сидел и трясся от переизбытка адреналина в крови и накатывающихся волн запоздалого страха. И не только. Я ведь сейчас убил впервые в жизни и впервые в жизни поучаствовал в хоть и коротеньком, но настоящем бою. Не то чтобы какие-то «кровавые мальчики в глазах» и тому подобные книжные страсти овладели мной, но впечатлений была уйма, и их надо было как-то пережить.

Пережил. Когда ноги перестали быть ватными, пошёл на шум журчания воды и пил из ручья, пока брюхо не раздулось. Потом меня потянуло на место схватки. И тут меня накрыло снова. Не так сильно, как в прошлый раз, но…

Воняло кровью и дерьмом. И мёртвыми враги почему-то уже не казались особенно страшными. Вон тот, ближайший. Пожилой, лицо всё в морщинах, и бросается в глаза откинутая в сторону кисть руки — мозолистая, корявая, носящая следы ежедневного тяжёлого физического труда. У моего деда, всю жизнь отпахавшего в колхозе, были такие же руки… А вон тот — совсем ещё мальчишка, лет наверное шестнадцать, не больше, моя пулька вошла ему в горло, и он умер не сразу, судорожно пытаясь закрыть ладонями рану… А может, это вовсе и не злодеи какие-то были? В том смысле, что обычные работяги, пастухи-охотники. А что лица страхолюдные, так ведь тут, чай, не модельное агентство. А что этот их вожак мне орал… Так ведь я «стандартным имперским наречием», судя по тому, что и половины сказанных мне слов не разобрал, видать, владею не слишком хорошо. Так что вполне мог и неправильно понять…

Но стоп. Нас, в общем-то, этому тоже учили. О сделанном не жалеть! И всяческими там интеллигентскими рефлексиями не увлекаться. Так что посылаем все мысли куда подальше и быстрее удираем отсюда, пока друганов убитых тоже не потянуло на место схватки.

Вот я и пошёл. По-хорошему, мне бы следовало хорошенько ободрать трупы, забрав всё ценное и необходимое для дальнейшей походной жизни. Это было бы мудро, и именно так нас и учили поступать, действуя в глубокой автономке. Но душевных сил на это уже не было. Я только и смог, что, сдерживая тошноту, подхватить мушкет и снять перевязь с боеприпасами и пояс с тесаком с трупа старика, да подхватить чей-то свалившийся плащ. Мелькнула мысль о четырехногом транспорте. Но, видать, коняшки убитых ускакали вслед за собратьями, унося, кстати, с собой и все сколько-нибудь ценные припасы вроде котелков, фляжек и запасов еды. Крутым героем-победителем я себя как-то не чувствовал.

Ночью костра на всякий случай решил не разжигать. Завернулся в трофейный плащ, и… проворочался почти всю ночь без сна. Во-первых, плащ жутко вонял. Во-вторых, он отомстил мне за смерть своего предыдущего хозяина посредством натравливания полчищ блох. Ну а в третьих, мне не давала покоя мысль, не совершил ли я большущую ошибку, начав со страха стрелять вместо того чтобы разговаривать. В том смысле, что нам ведь про это тоже лекции читали. Объясняли, что мы теперь не просто вояки-головорезы, но в первую очередь учёные-исследователи. Мы не можем себе позволить ограничить свои контакты с местными взятием языка и экспресс-допросом оного.

Нет, конечно, я сильно подозреваю, что готовили нас именно для силовой поддержки возможных экспедиций. Хотя полкан наш как-то проговорился, что, дескать, «пытались посылать исключительно учёных, да у них на Земле-2 срок годности быстро заканчивался». Это такой мир, где одной книжной науки недостаточно. Нужны ещё и кулаки, желательно с надетыми на них кастетами. «Так что вы, ребятки, осваивайте местные языки и обычаи. Если повезёт, заключите долгосрочный контракт и отправитесь на Землю-2 уже