Шрифт:
Закладка:
Он подточил лезвие бруском, обернутым наждачной бумагой. Держа топор в щипцах, он стал медленно двигать им взад-вперед над огнем. Держи подальше от огня и постоянно двигай. Так сталь будет нагеваться равномерно. Теперь она начинает желтеть. Это нормально для некоторых инструментов, но мы собираемся добиться синего тона. Теперь она коричневеет. Смотри. Видишь?
Он взял топор с огня и положил его на наковальню. Ты должен следить и не допускать, чтобы закалка образовалась сначала на углах. Огонь всегда должен соответствовать задаче.
Вот так? — спросил Баллард.
Вот так. Сейчас мы приделаем тебе рукоятку, обточим ее, и ты отправишься в путь.
Баллард кивнул.
Это как во всём, — сказал кузнец. Сделай неправильно хотя бы часть, и ты с таким же успехом сделаешь неправильно все. Он перебирал топорища, стоя в бочке. Как думаешь, сможешь повторить увиденное? — спросил он.
Что повторить? — спросил Баллард.
ОН СКАТИЛСЯ ВНИЗ ПО СКЛОНУ, провалился по пояс в снег, барахтаясь в сугробе с винтовкой, которую держал одной рукой, подняв над головой. Зацепившись за виноградную лозу, он крутанулся и остановился. На гладкую снежную мантию посыпались мертвые листья и ветки. Он вытряхнул сор из ворота рубашки и посмотрел вниз по склону в поисках места для следующей остановки.
Когда он достиг равнины у подножия горы, то оказался в зарослях кедра и сосен. Он пошел по кроличьим тропам через этот лес. Снег подтаял и снова замерз, теперь на нем лежала легкая корочка, и день был очень холодным. Он вышел на поляну и тут же пролетела малиновка. За ней — другая. Они подняли крылья и запорхали по снегу. Баллард присмотрелся внимательнее. Под кедром сидела группа птиц. При его приближении они разделились на пары и тройки и, волоча крылья, понеслись по снегу, прыгая и ковыляя. Баллард побежал за ними. Они уворачивались и трепетали. Он падал, поднимался и бежал, смеясь. Он поймал и держал в ладони теплый комок перьев с бьющимся сердечком.
ОН ПОДНЯЛСЯ ПО РАЗБИТОЙ карьерной дороге и прошел мимо автомобильной крыши, срезанной и придавленной к земле шлакоблоками. В грязи тянулся шнур освещения, под крышей машины горела лампочка, а несколько кур с удрученным видом сбились в кучу и кудахтали. Баллард постучал по полу крыльца. Был холодный серый день. Густые клубы коричневатого дыма клубились над крышей, и лохмотья снега во дворе лежали серые, припорошенные угольной копотью. Он взглянул на птицу, прижавшуюся к его груди. Дверь открылась.
Заходи, — сказала женщина в тонком хлопчатобумажном домашнем платье.
Он поднялся по ступенькам крыльца и вошел в дом. Он поговорил с женщиной, но его внимание было приковано к дочери. Она непринужденно передвигалась по дому, сисястая, с пухлым молодым задом и голыми ногами. Замерзли? — спросил Баллард.
А как же, такая погода, — ответила женщина.
Я принес ему игрушку, — сказал Баллард, кивнув на нечто, сидящее на полу.
Женщина повернула к нему свое лицо, напоминавшее блюдце. Что принес? — спросила она.
Принес ему игрушку. Гляди.
Он вытащил из рубашки полузамерзшую малиновку и протянул ей. Она повернула голову. Глаз заблестел.
Посмотри сюда, Билли, — сказала женщина.
Он не смотрел. Лысый и слюнявый примат с огромной головой, вечно болеющий какой-то безымянной заразой и обитаюший в нижнем пределе дома. Лучше всего он был знаком с искореженными половицами и дырами, заделанным плоскими консервными банками, а еще с тараканами и большими мохнатыми пауками.
Вот тебе развлечение.
Малиновка пустилась по полу, ее крылья трепетали, как треугольные паруса. Она увидела… кого? Ребенка? Ребенка. И свернула за угол. Тусклые глаза ребенка последовали за ней. Он зашевелился и начал вяло двигаться.
Баллард поймал птицу и передал ее ему. Ребенок взял ее в толстые серые руки.
Он ее убьет, — сказала девушка.
Баллард усмехнулся. Пусть убивает, если захочет, — сказал он.
Девушка надула губы. Дерьмо, — сказала она.
У меня есть кое-что, что я тебе принесу, — сказал ей Баллард.
У тебя нет ничего, что мне нужно, — ответила она.
Баллард усмехнулся.
У меня кофе на плите, — сказала женщина из кухни. Хочешь чашечку?
Я особо не хочу, ну, может быть, только чашку, — ответил Баллард, потирая руки, чтобы показать, как холодно.
На кухонном столе перед ним стояла огромная белая фарфоровая чашка, пар от неё клубился в холоде комнаты у единственного окна, где он сидел, а влага конденсировалась на выцветшей клеенке. Он опрокинул в чашку консервированное молоко и размешал.
Во сколько придет Ральф?
Он не сказал.
Ну…
Ладно. Я подожду его минутку. Если он не придет, тогда я пойду.
Он услышал, как закрылась задняя дверь. Он увидел, как она идет по грязной колее к флигелю. Он посмотрел на женщину. Она раскатывала печенье на буфетной стойке. Он быстро выглянул в окно. Девушка открыла дверь флигеля и закрыла ее за собой. Баллард опустил лицо в пар, валивший из его чашки.
Ральф все не приходил и не приходил. Баллард допил кофе и сказал, что это было вкусно, и нет, спасибо, он больше не хочет, и сказал это снова, и сказал, что ему лучше идти.
Я бы хотела, чтобы ты заглянула сюда, мама, — сказала девушка из другой комнаты.
В чем дело? — спросила женщина.
Баллард встал и беспокойно потянулся. Я лучше пойду, — сказал он.
Подожди его, если хочешь.
Мама.
Баллард посмотрел в сторону передней комнаты. Птица скрючилась на полу. В дверях появилась девушка. Я бы хотела, чтобы ты заглянула сюда, — сказала она.
В чем дело? — спросила женщина.
Она указала на ребенка. Он сидел, как и прежде, грубая качеля в серой рубашке. Его рот был испачкан кровью и он жевал. Баллард прошел через дверь в комнату и наклонился, чтобы поднять птицу. Она вспорхнула с пола и упала. Он поднял ее. В мягком пухе виднелись маленькие красные бугорки. Баллард быстро положил птицу на пол.
Я же просила тебя не давать ему ее, — сказала девушка.
Птица барахталась на полу.
Женщина подошла к двери. Она вытирала руки о фартук. Все смотрели на птицу.
Женщина спросила: Что он
