простой муки и воды. Плоская безвкусная корка, которую он механически жует и запивает водой. Два медведя и тигр смотрят со стены, их пластмассовые глаза блестят в свете костра, а красные фланелевые языки высунуты.

ТОНКОЙ ТЕМНОЙ ЛИНИЕЙ гончие пересекали снег на склоне хребта. Далеко под ними кабан, которого они выслеживали, переваливался на своих странных негнущихся ногах, высоко посаженных и черных на фоне зимнего пейзажа. Голоса гончих в этой огромной и бледно-голубой пустоте отдавались эхом, как крики демонических йодлей.

Кабан не хотел переходить реку. А когда перешел, было уже поздно. Он выскочил из ивняка на противоположном берегу, весь блестящий и дымящийся, и понесся по равнине. Позади него собаки истерично скатывались со склона горы, снег вокруг них разлетался во все стороны. Когда они падали в воду, то дымились, как раскаленные камни, а когда выходили из кустов на равнину, то превращались в облака бледного пара.

Кабан не оборачивался, пока его не настигла первая гончая. Он закрутился, подсек собаку и побежал дальше. Собаки набросились, хватая его за задние ноги, он изворачивался, бил своими острыми клыками, вздымался на дыбы, но укрыться было негде. Он продолжал вертеться, запутавшись в кольце рычащих гончих, пока не зацепил одну из них, набросился на нее, прижал к земле и распорол. Когда он снова повернулся, чтобы спасти свои фланги, то уже не смог этого сделать.

Баллард наблюдал за этим танцем, за тем, как он кружится, бурлит и взбивает грязь на снегу, за тем, как в голограмме битвы бушует пьянящая кровь, как брызги вырываются из разорванного легкого, как темная сердечная кровь вертится и бежит, пока не раздались выстрелы и все не закончилось. Молодая гончая схватила кабана за ухо, но он лежал мертвый, разложив на снегу свои ярко-розовые внутренности, а другая собака скулила и волочила ноги. Баллард вынул руки из карманов и поднял винтовку с того места, где прислонил ее к дереву. Две маленькие вооруженные фигурки двигались вдали, торопясь навстречу угасающему свету.

В КУЗНИЦЕ СУМРАЧНО и почти нет света, если не считать слабого отблеска в дальнем углу, где тлеет огонь горна и виден силуэт кузнеца, занятого какой-то работой. В дверях появился Баллард с найденным им ржавым топорищем.

Доброе утро, — сказал кузнец.

Доброе утро.

Чем могу помочь?

У меня есть топор, который нужно заточить.

Он прошел по земляному полу к месту, где кузнец стоял над своей наковальней. Стены кузницы были увешаны всевозможными инструментами. Повсюду валялись части сельскохозяйственной техники и автомобилей.

Кузнец выдвинул вперед подбородок и посмотрел на топор. Его? — спросил он.

Да.

Кузнец повертел топор в руках. Не будет толку от этой штуки, — сказал он.

Не получится?

А что ты собираешься использовать в качестве рукоятки?

Думаю, найду что-нибудь.

Он поднял топор вверх. Топор нельзя бесконечно точить, сказал он. Видишь, какие зазубрины?

Баллард видел.

Если хочешь, подожди минутку, я покажу тебе, как сделать топор, который будет рубить раза в два лучше, по сравнению с любым, даже совсем новым куском дерьма, который ты можешь купить здесь, в хозяйственном магазине.

Сколько это будет стоить?

Ты имеешь в виду, с новой рукояткой и все такое?

Да, с новой рукояткой.

Будет стоить два доллара.

Два доллара.

Точно. Рукоятка — доллар с четвертью.

Я думал, что просто заточу его за четвертак или что-то в этом роде.

Результат тебя вряд ли устроит, — сказал кузнец.

Я могу купить новый за четыре доллара.

Я бы лучше взял этот, и он будет намного лучше, чем два новых.

Ну…

Решайся.

Ладно.

Кузнец сунул топор в огонь и пару раз поддул мехами. Из-под лезвия вырвалось желтое пламя. Они наблюдали.

Если хочешь получить хорошее высокое пламя, — сказал кузнец, — на три-четыре дюйма выше горна, то надо использовать хороший уголь, который не лежал на солнце.

Он повернул топор щипцами. Первый раскал нужно делать на хорошем угле и работать внизу. Там не такой сильный жар. Он повысил голос, чтобы высказать эти соображения, хотя из кузницы не доносилось ни звука. Он снова нажал на меха, и они стали наблюдать, как плещется огонь.

Не спеши, — сказал кузнец. Медленно. Вот как надо греть. Следи за цветом. Если побелеет, значит, всё испорчено. Вот, пошло.

Он достал дрожащий от жара и светящийся прозрачным желтым светом топор из огня, покачал его, и положил на наковальню.

Теперь следи за тем, чтобы обрабатывать только острие, — сказал он, берясь за молоток. И приступай к ковке. Он взмахнул молотком и мягкая сталь подалась под ударами со странным тупым звоном. Он отбил острие и положил топор обратно в огонь.

Нагреем еще разок, только на этот раз не так сильно. Должен получиться насыщенный красный цвет. Он положил щипцы на наковальню и провел обеими ладонями по фартуку, не сводя глаз с огня. Следи, — сказал он. Никогда не оставляй сталь в огне дольше, чем ей требуется для нагрева. Некоторые люди отвлекутся на что-то и оставят инструмент, который они нагревают, на погибель, но правильнее всего будет сразу вынимать, как только покажется благородный цвет. Теперь нам нужен красный цвет. Хотим красный. Сейчас он появится.

Он снова прижал лезвие топора к наковальне, оно стало насыщенно-оранжевым и на нем вспыхнули яркие пятна жара.

Теперь, после второго нагрева, отбей молотком ещё немного.

Молоток ударяет с особым, не совсем металлическим звуком.

Примерно на дюйм назад. Смотри, как сталь раскрывается. Пусть она станет широкой, как лопата, если потребуется, но ни в коем случае не доводи молоток до краев, иначе выбьешь из стали всю силу, которую вбил.

Он бил ровно и без усилий, лезвие остывало, пока его свет не не потускнел до слабо пульсирующего цвета крови. Баллард оглядел мастерскую. Кузнец положил топор на наковальню и кувалдой обстучал развальцованные края. Вот так мы уменьшаем ширину, — сказал он. Теперь еще один нагрев, чтобы она стала твердой.

Он поместил лезвие в огонь и покрутил щипцы. На этот раз мы сделаем слабый нагрев, — сказал он. Всего на минуту. Только чтобы ты увидел ее блеск. Вот он.

Теперь хорошенько ударь по ней с двух сторон. Он бил короткими ударами. Он повернул топор и обработал другую сторону. Смотри, какая она черная, — сказал он. Черная и блестящая, как задница ниггера. Это укрепляет сталь и делает ее твердой. Теперь она готова к закалке.

Они ждали, пока топор нагреется. Кузнец достал из кармана фартука размятую сигару и зажег ее углем из кузницы. Нам надо нагреть обработанную часть, — сказал он. И чем ниже