Шрифт:
Закладка:
Однако даже если и так, Маруся, как девушка здравомыслящая, постарается не делать из этого вселенскую трагедию. В конце концов, главное, как говорила Марусина мама, чтоб все были живы и здоровы. Воронов здоров как бык, а то, что сейчас не с ней… Даже если змее Марго удастся его охмурить, пусть это будет в ее, Марусиной, жизни самая большая потеря. Ей не привыкать к мужскому коварству, такая уж, видно, ее судьба…
Так, стоп! Еще немного – и она начнет себя жалеть, а это в ее ближайшие планы не входило. Нужно срочно «принять лекарство». Самой эффективной пилюлей от уныния для Маруси всегда было что-нибудь вкусненькое. Конфеты «Белочка» кончились еще позавчера, к чему в немалой степени приложил руку – во всех смыслах – сосед Митька. Но песочное пирожное, купленное в булочной, которую Маруся облюбовала едва ли не в первые дни пребывания в Чкаловске, тоже сгодится. А если еще вспомнить, что ее давно ждет моток мягчайшей пряжи цвета бордо и образцы узоров для нового свитера… В предвкушении тихого спокойного вечера Маруся пошла на кухню ставить чайник.
Напившись чаю с пирожным, она устроилась под любимым оранжевым торшером со спицами и схемами вязания.
Вязать Маруся любила по нескольким причинам. Во-первых, во времена дефицита это давало возможность шагать в ногу с модой и регулярно красоваться в обновках, приобрести хорошую одежду в магазине было трудно, а обращаться к фарцовщикам, как это делали некоторые ее подруги, Маруся не хотела.
Во-вторых, вязание помогало думать. Правда, не всем. К примеру, Марусина мама с этим тезисом категорически не соглашалась и периодически его опровергала.
– Кто сказал, что вязание успокаивает нервы?! – возмущалась она, запутавшись в сложной схеме и в сердцах бросая спицы с перекосившимся узором на диван. – Мои нервы оно только расшатывает!
А вот Марусе этот кропотливый, казалось бы, процесс помогал осмыслять факты и намечать план действий. Размышляя над перипетиями своего первого дела, она вязала прехорошенький сиреневый пуловерчик, который закончила почти одновременно с расследованием. Да, своеобразная у нее осталась память об успешном завершении дела о четырех убийствах. Не считая, конечно, модной стрижки, которую ей сделала бедняжка Эльза… Интересно, о чем будет напоминать бордовый свитер, для которого она только что набрала петли?
Несмотря на то что рассказ Ивана Трофимовича Полевого о гибели его друга вот уже несколько дней не выходил у Маруси из головы, она пока не знала, что думать по этому поводу. На первый взгляд, обычное, как бы цинично это ни звучало, убийство с целью ограбления. Если б друг Полевого перед смертью не упомянул о каких-то загадочных сурке и коте, вообще было бы не за что зацепиться. Хотя можно ли считать эти слова зацепками? Быть может, они были сказаны в бреду или в беспамятстве…
В уютном свете торшера поблескивали спицы, на стене умиротворяюще тикали ходики. Время бежало незаметно. Было уже за полночь, когда в коридоре зазвонил телефон. Кто-то из соседей снял трубку. Спустя секунду в дверь Марусиной комнаты просунулась голова сонной Татьяны Шведовой.
– Марусь, там тебе звонят, – зевая, сообщила Татьяна. – Катерина твоя заполошная. У нее случилось что-то, я спросонок не поняла что…
Маруся отложила вязанье и поторопилась к телефону.
– Алло! Кать, это ты? Что случилось? Не поняла… Да говори ж ты толком!
– Марусь, как хорошо, что я тебя застала! – почти кричала в трубку медсестра Катя. – Я домой забежала, а тут такое! Беда у нас тут! Серафима угорела!..
Часть вторая
10
– То есть как угорела? – растерянно переспросила Маруся, до которой почему-то никак не доходил смысл Катиных слов. – Насмерть?
В ответ в трубке зачастили короткие гудки.
Маруся секунды три стояла, недоуменно глядя на трубку, потом торопливо пристроила ее на рычаги телефонного аппарата и бросилась к дверям. Натянула сапоги, всунула руки в рукава пальто и стремглав выскочила из квартиры.
Серафима Панина обитала в частном секторе, примыкавшем к старой части города. Вроде бы не так уж и далеко от центра Чкаловска и ДОСа[2], в котором жила Маруся. Но когда на счету каждая минута… Пытаясь поймать попутную машину, Маруся с отчаянием вспомнила, что кошелек остался в сумке, сумка – дома. Однако ей несказанно повезло: рядом тормознули видавшие виды «Жигули», за рулем которых сидел ее друг и коллега – прапорщик Саша Будаев.
– Товарищ военврач, вот так встреча! – весело воскликнул Саша, распахивая перед ней дверцу «Жигулей». – Куда это ты на ночь глядя, а, Маруся Васильевна?
– Чернышевского, двенадцать, частные дома. Где наша Катерина живет, знаешь? – ответила Маруся, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье. – И побыстрей, Саш, как ты можешь! С библиотекаршей Симой, у которой Катя квартирует, стряслось что-то…
– Не дрейфь, красавица, вырулим! – Будаев с явным удовольствием произнес их, можно сказать, кодовую фразу. – Домчу в лучшем виде, спасем твою библиотекаршу! А чего не спрашиваешь, где я эту машинку раздобыл? Не угнал, не бойся! Брат дал покататься. Алдар, помнишь его?
– Конечно, помню. Привет ему от меня…
Прапорщик Будаев водил – и водил, надо отметить, виртуозно – санитарный уазик, в народе именуемый «буханкой». Александр не раз выручал Марусю и по работе, и в ее первом расследовании. Однажды Маруся, Саша и молодой чкаловский следователь Янис Петраускас пустились на будаевской «буханке» в погоню за подозреваемым в убийстве Марусиной подруги Дануты и даже сумели настигнуть беглеца…
А с Сашиным двоюродным братом Алдаром Маруся познакомилась на полигоне, куда начгоспиталя Воронов отправил их с Будаевым обеспечивать в составе санитарного автомобиля стрельбы. Это было четыре месяца назад, а кажется, что в одной из предыдущих жизней…
На улицу Чернышевского Будаев домчал Марусю, как и обещал, в лучшем виде. И лишних вопросов, видя ее состояние, не задавал. Но, увидев отъезжающую от дома Симы «скорую», Маруся поняла, что в любом случае опоздала. Если Сима жива, первую помощь ей уже оказали. А если нет…
– Марусь, может, тебя подождать? – спросил Саша. – А хочешь, с тобой пойду?
– Спасибо, Саш. Но, думаю, мы с Катей сами справимся. Поздно уже, а тебе завтра рано утром на службу.
