Шрифт:
Закладка:
— Может и слышали, — сказал я. — Но мне знать твоё имя ни к чему, боярыня. Мне интересно другое. Кто тебе рассказал о нашей мелкой? И почему ты решила, что Мышка — твоя дочь?
Варлая Силаева скривила лицо.
Прорычала:
— Слышишь, ты?! Какая Мышка?! Что ты несёшь?! Я пришла сюда за своей дочерью! За боярышней Алаиной! И я найду её, чего бы мне это ни стоило!
Я потёр пальцем кончик носа — была у меня такая привычки в позапрошлой жизни. Считал, что избавился от неё, когда поджарился на костре. Но иногда она о себе напоминала.
Пробормотал:
— Ладно. Тут нужно разобраться.
Кликнул Мышку.
Та явилась в зал румяная, с красными от свеклы ладонями — помогала на кухне. Скользнула по боярыне безразличным взглядом. Вопросительно уставилась на меня.
— Алаина!
При виде Мышки Силаева попыталась вскочить. Не смогла. Стол затрещал под её немалым весом — мускулы у женщины побольше моих.
Мелкая часто заморгала. Попятилась. Но не испугалась — знала, что при мне ей ничто не грозит.
Я поманил Мышку к себе. Положил руки ей на плечи. Повернул лицом к боярыне.
— Ты знаешь эту тётеньку? — спросил я.
Мелкая покачала головой. Сразу. Отрицательно.
— Не помнишь? Точно? Посмотри на неё внимательно.
Мышка пробежалась по боярыне взглядом.
Видел, что мыслями она сейчас в другом месте. Должно быть, то чем она занималась на кухне, ей нравилось — спешила продолжить.
— Правда-преправда, Кира, — сказала мелкая. — Никогда её не видела. Это всё? Мне можно идти? У меня ещё куча дел. У нас там сегодня эта… как ты говоришь… запара!
Усмехнулась. Её глаза задорно блеснули.
К лицу боярыни прилила кровь.
— Что они с тобой сделали? — сказала Силаева. — Алаина! Доченька моя. Девочка моя маленькая! Это же я, твоя мама!
Мелкая вздрогнула, отшатнулась. Вцепилась в мою руку.
— Посмотри на меня! — продолжала голосить боярыня. — Доча! Я!..
Мышка отвернулась от Силаевой, уткнулась лицом в мой живот.
Боярыня уставилась на её затылок. Потом подняла взгляд, посмотрела мне в глаза.
— Я порву вас всех на куски! — сказала она. — Слышите?! Скормлю вас свиньям! Мать моя женщина… Доченька… Как же так?! Что же это?..
Мне показалось, что слова и поведение Мышки повергли Варлаю в шок.
Я махнул рукой.
Попросил:
— Помолчи, боярыня, дай подумать.
Больше двух десятков взглядов посетительниц и работниц кафе скрестились на моём лице.
Разносчица указала рукой на «старших воительниц».
— Кира, а с этими что делать?
Я прорычал:
— Подожди! Пусть лежат пока — никому не мешают. Отстань! Изыди!
Погладил Мышку по голове.
— Точно не помнишь эту тётю? — в третий раз повторил ей вопрос.
Не оборачиваясь, мелкая мотнула головой. Подняла лицо.
— Я пойду? — спросила она.
— Алаина!
— Иди, — сказал я.
Посмотрел на боярыню Силаеву.
Очередная педофилка?
В глазах боярыни блестели слёзы.
Мне показалось, что благородная готова упасть со стула и поползти к Мышке. Но вместо этого боярыня разразилась ругательствами: в мой адрес, в адрес неизвестных мне злодеек. От неё досталось даже моим предкам.
— Хотя нет! — сказал я. — Постой.
Удержал мелкую на месте.
— Кира!
— Подожди, говорю, — сказал я. — Метнись в кладовку, принеси карауку.
— Ты же хотела ещё утром отдать её музыкантше! — сказала Мышка.
Подпёрла бока кулаками.
— Отдам, — сказал я. — Потом. Когда-нибудь. Беги за инструментом, говорю. Быстро! Он там, у дальней стены, за мешками с луком.
Сказал Силаевой:
— Посиди пока, Варлая… не знаю, как там тебя по… матушке. Помолчи. Не ругайся при ребёнке. Сама видишь: девочке ничто не угрожает. А вот что будет с тобой — вопрос. Потерпи немного. Сейчас мы во всём разберёмся. Есть у меня идейка.
Вернулась Мышка.
Я вручил боярыне карауку. Та приняла из моих рук инструмент осторожно, точно опасалась, что тот взорвётся или превратится в страшного зверя.
— Играй, — сказал я.
— Что? — не поняла меня Силаева.
Она поморщил лоб.
— То, что ты играла для дочери чаще всего, — сказал я. — И если можешь, пой: так будет даже лучше. Это не шутка боярыня! Если хочешь вернуть дочь, делай, как говорю. Другого варианта у тебя сейчас нет. Если девочка тебя не признает, живыми я вас отсюда не отпущу. И мне плевать на то, какая у тебя фамилия.
Посетительницы кафе загалдели, предчувствуя развлечение. Застучали кружками — делали жадные глотки. Кто-то поспешил за добавкой.
Боярыня сверкнула глазами. Я ощутил, как её аура выплеснула в пространство сырую ману. Так случалось, когда одарённые теряли над собой контроль.
Но Силаева смолчала.
Она опустила взгляд на Мышку.
— Алаина, доча, что для тебя сыграть? — спросила она.
Мышка спряталась за мои ноги. Прижалась щекой к моей руке. Холодными ручонками вцепилась в мои пальцы.
— Я не Алаина, — сказала она.
Не очень уверенно.
Силаева нахмурилась. Сжала инструмент. Но не сломала.
— Играй, боярыня, — поторопил я. — Давай уже во всём разберёмся. Другого варианта у нас нет. И молись, чтобы моя затея выгорела — мелкая тебя вспомнила.
* * *
Инструментом и голосом боярыня владела скверно. Фальшивила. Излишне старалась.
Но посетители кафе её слушали с интересом. Кто-то даже пересел к ней ближе.
Слушала боярыню и Мышка. Сжимала пальчиками мою руку.
Силаева закончила играть — ладонью накрыла струны.
В зале наступила тишина. Ненадолго: вскоре гости кафе возбуждённо загудели.
Ожила и мелкая.
Она всхлипнула. Оттолкнулась от меня рукой и метнулась к боярыне. Повисла у той на шее и разрыдалась.
— Мама, мамочка, — повторяла она. — Я тебя вспомнила!
Глава 6
Я снял паралич с боярыни и её людей сразу же, как понял, что драться с ними не придётся.
Но заклинание отпустило их не сразу: Силаева успела пошептаться с Мышкой, угостила гостей нашего заведения пивом. И даже ещё дважды спела для дочери. Словно решила закрепить успех, убедиться наверняка, что мелкая не забудет её снова.
Силаева увела Мышку из кафе, как только сумела встать на ноги. Укутала её в свой короткий кафтан — сама осталась в тонкой нательной рубахе. Громко попрощалась со всеми гостями — те зашумели, отсалютовали ей кружками.
Боярыня
