но не препятствует. И это пугало еще больше. Узким проходом между слишком близко расположенными лежаками я двинулась вперед, каждую секунду ожидая, что увижу друга – умирающим или мертвым. Но его не было. Огляделась снова, на этот раз всматриваясь в лица, ища знакомое, а потом вдруг поняла, что его нет. Лин есть, вот он, лежит у самых моих ног. Только лица у него нет, просто кровавая тряпка, закрывающая левую сторону от волос до подбородка.

Опустилась на колени, ловя ртом воздух и тщетно пытаясь найти решение. Но я видела, даже не спрашивая у более опытных, что моих способностей здесь не хватит. Если бы его подрали драуки – я бы спасла. Если бы его задело мечом или стрелой – я бы помогла. Но магия, заклинание, направленное на смерть, зацепившее по касательной, – с его последствиями мог бы справиться разве что полубог. Законы магии незыблемы, мне не сломить их.

– Че… го ре… вешь? – шепот, едва различимый, заставил поднять взгляд.

Линвар не мог улыбаться, но ехидный, насмешливый тон все равно прорвался сквозь боль и отчаяние, которые я смогла увидеть в его глазах.

– Не реву. Думаю, как буду прятать твою убогую рожу, – улыбнулась, чувствуя, как обжигающе-горячие капли скатываются по щекам.

Он хмыкнул, закашлялся и почти сразу же застонал. Ему было больно. Прикрыл глаза на мгновение, и я торопливо смахнула слезы, которые мешали видеть его. Подошла девушка, совсем юная, она выполняла здесь обязанности медсестры.

– Кто его лечит? – спросила у нее.

– Никто, – она поставила таз, который принесла, на пол, достала из него тряпку и флакон. – Нужен сильный маг, его сама смерть коснулась, но не забрала. То ли побрезговала, то ли пожалела, – несколько капель быстро впитались в плотную ткань, разве их хватит для лечения?

Девушка с привычным равнодушием сняла с Лина кусок ткани, который закрывал рану. Я зажмурилась, не в силах видеть этого, лишь сжала покрепче его ладонь, в которую вцепилась, будто это могло что-то изменить. Красавец люмин не может остаться изуродованным! Пусть смерть и прошла рядом с ним, но я вижу, что жизнь останется.

– Ты не знаешь, где Даймир? Нужно позвать его, – я открыла глаза, но все равно старалась не смотреть на друга.

Девушка качнула головой, а ответил Лин:

– Не стоит… Раз боги решили, что я особенный, то таким и останусь. Дайм пусть у… укушенных достает, – он силился говорить, и это даже получалось. Мне было тяжко говорить с ним, и, кажется, Лин это понимал. – Эми, иди отсюда, принцесска. Не для твоих глазок это.

Хотела отшутиться, сказать, что уже успела насмотреться на вещи похуже, но не смогла. Только кивнула, глядя, как окровавленная тряпка отправляется в таз, встала и пошла прочь.

– Я говорил, что не стоит этого видеть, – Сарим тронул мое плечо, как только я покинула палатку.

И я разрыдалась. Обняла его, прижалась и больше не сдерживала слез. За последние дни, недели, может, даже месяцы я впервые позволила эмоциям взять верх. Я – наследница, я не могу быть рохлей и истеричкой, но Лин… Все они стали для меня больше, чем семьей!

– Что произошло?

Этот недовольный голос я ненавидела.

– Шел бы отсюда, – Сарим попытался отвернуться, чтобы никто не смог заметить следов слез на моем лице.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать? – вскинулся Фланий. – Что ты сделал с моей невестой? Почему ты плачешь, Миндаль? Хочешь, я позову воинов, и они накажут этого выскочку?

Стало смешно. Настроение резко поменялось, больше никого жалеть я не хотела. Да и зачем? Линвар бы взбесился, узнай, что я реву из-за него. Не то у него восприятие мира. Я человек, да, магически одаренный, но все же человек. Для меня чувства значат больше. А он – люмин, воин, который должен подчиняться тому, кто выше, молча выполнять приказы и уж точно не плакать по изуродованной роже.

– Выскочку? – одним резким движением стерла рукавом слезы и ухмыльнулась, стараясь выглядеть как можно развязнее, чтобы совершенно не походить на примерную принцессу и его невесту. – Боюсь, Фланий, что выскочка здесь ты. Этот человек – Сарим, первый мечник империи. И даже если тебе придет такая глупость в голову, как вызвать воинов сюда, то им придется выбирать, чью жизнь они здесь оставят, забирая наши.

– Ваши? – мой жених наклонил голову, соображая, что я имею в виду.

– Наши, – повторила. – Мою и Сарима. Или ты думаешь, что я брошу друга?

– Друг, – презрительно бросил Фланий. – Ты можешь называть любого из них другом. Но это пока. Скоро, очень скоро ты станешь моей женой и уж поверь, я сделаю все, чтобы в твоей памяти не осталось ничего, что делало бы тебя такой, – он махнул рукой, будто подыскивая слова, а я подумала, может ли он пасть в моих глазах еще ниже. Оказалось, что может: – Меня не волнуют твои желания. Мой отец хочет, чтобы я стал королем, и я им стану.

– Не боишься говорить открыто?

– Мне бояться тебя? – он перевел взгляд на Сарима. – Ты грязь под ногами. Моряк? Ничтожество, не сумевшее удержаться на плаву. Я попрошу, тебя отправят в атаку, и ты сдохнешь там, на поле боя, в крови и моче, умоляя о скорой смерти.

– Ага, а ты будешь смотреть и наслаждаться, – издевательский смех друга мне хотелось поддержать, но не стала.

– Идем, – потянула его за руку, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. – Идем отсюда. Мне противна эта падаль.

– Твой будущий муж, – не преминул уточнить Фланий.

– Мой бывший будущий муж, – не оглядываясь, сообщила ему.

Пусть тьма падет мне на голову, но я ни за что не стану женой этого! Отец может идти куда хочет со своими желаниями, но я – другая!

– Хочешь сбежать?

Качнула головой.

– Где Гай?

– Можем поискать, – посмеиваясь, произнес Сарим.

Ему было весело.

Глава 7

Она запрокинула голову и улыбнулась. Капли дождя – ласкового и нежного, ведь для нее он не мог быть иным – скатывались по щекам и носу, целовали в приоткрытые губы.

– Тебе нравится дождь? – спросил он.

Вокруг него светило солнце, земля была сухой, и ничего не говорило, что в