— Эй, малая, рот свой закрой, пока по губам не съездил. Не доросла ещё старшим указывать.

Прежде чем Элен успела хоть как-то прореагировать на эту злобную реплику, в воздух как пружина взвился маленький лоя.

Талгаро повернулся к мужчине. Лицо лоя и без того бледное, стало как бумага и по носу пошли алые пятна.

— Господин с большим лицом, — воскликнул он голосом, полным еле сдерживаемого гнева, — если вы ещё раз позволите себе неуважительное высказывание в адрес моей спутницы, то, клянусь золотыми волосами Королевы Лазурных гор, моя пуна рассечет ваш живот быстрее чем вы моргнете и через пару минут ваше тело будете биться в предсмертных судорогах на земле. — И очень многозначительным жестом Талгаро положил правую ладонь на одну из рукоятей за своим плечом.

— Тогда ты, короткий, будешь болтаться в петле рядом с этой кирмианской шлюхой, — с презрением ответил мужчина.

— Я вас предупредил, — веско произнес Талгаро.

Элен происшествие показалось забавным. Что мог маленький лоя сделать этакому великану? Однако, посмотрев на мужчину, девочка поняла, что тот, несмотря на внешнее бахвальство, не на шутку испуган. Цветовая гамма и вибрации его ауры ясно говорили, что ему страшно. Это озадачило её. Что же так напугало его?

Но на этом инцидент не закончился. В наступившей тишине Кит взял, да и сказал:

— А может ему голову откусить?

После чего металлический пес медленно, широко зевнул, демонстрируя свои огромные совершенные зубы из “алмазной” стали, с клацающим звуком захлопнул пасть и посмотрел своими большими черными глазами прямо в глаза мужчины.

Находящиеся рядом туилцы, слышавшие вопрос металлической собаки, пребывали в шоке. То есть конечно они знали о существовании музыкальных шкатулок и то что бывают автоматы, способные членораздельно произносить отдельные заложенные в них создателями слова. Но здесь, сейчас произошло нечто невероятное. Совершенно очевидно, что этот механический пес не просто произнес одну из доступных ему фраз, а произвел осмысленное действие согласно сложившейся ситуации. То есть он вел себя как разумное живое существо.

На этот раз лысый мужчина предпочел промолчать, он сидел с окаменевшим лицом, на котором застыло выражение изумления, смешанного с испугом.

Элен повернулась к судьям.

— Ваша честь, — обратилась она к Мастону Лургу, — прикажите, пожалуйста, чтобы ее не кололи.

Королевский судья, также слышавший голос собаки, вышел из ступора, некоторое время непонимающе смотрел на девочку, затем повернулся к своему помощнику и сердито проговорил:

— Касаш, в чем дело, продолжайте вести заседание.

Таким образом королевский судья проигнорировал просьбу Элен и процесс возобновился. Девочка ничего больше ни сказала и вернулась на свою куртку к удобному боку Кита. Талгаро сел рядом.

Касаш пришел в себя и возвестил:

— Свидетель Канрон, суд желает видеть вас.

Люди понемногу приходили в себя. Некоторые все ещё косились на удивительную собаку, но все же скоро судебный процесс снова завладел их вниманием.

Канрон оказался полной противоположностью Хэйдэла. Он был моложе, дороднее, с круглым, румяным лицом, с большими живыми глазами в обрамлении пушистых ресниц. Вел он себя самоуверенно и даже нагло. С усмешкой смотрел на девушку в клетке, приветственно кивал знакомым, развалился на стуле, с удовольствием и с подробностями рассказывал о произошедшем. Он еще раз повторил историю о том, как они, трое добропорядочных лесорубов, утомившись за долгий рабочий день, хотели просто мирно поужинать, как вдруг из чащи выскочила злобная, кровожадная дикарка и яростно напала на них. И лишь чудом, не иначе как сам бог вступился за них, ему и Хэйдэлу удалось остаться в живых и пленить кирмианку. И Хэйдэл не без самодовольства поведал о том, как храбро он бросился на дикарку с ножом, и это против-то меча, и сумел ранить её.

— Кит, тебе обязательно было выступать? — Очень тихо проговорила Элен.

Пес скроил невинную морду и ничего не ответил. Тогда девочка обратилась к Лоя:

— Благодарю тебя Тал, за твое вмешательство.

Талгаро посмотрел ей в глаза.

— Я должен был это сделать.

— Я понимаю. Но я хотела бы попросить тебя больше не угрожать тем, кто оскорбляет меня. Их слова нисколько не задевают меня. На самом деле они в первую очередь унижают и оскорбляют себя. И нет смысла вступать с ними в конфронтацию. Понимаешь, я не считаю это важным.

Лоя некоторое время молчал, затем ответил:

— Элен, скажи ты просишь меня об этом не из-за того, что считаешь меня маленьким и слабым и на самом деле не способным защитить твою честь?

— Нет, Тал, я прошу тебя об этом только потому, что не придаю никакого значения словам разных грубиянов. — Девочке очень хотелось узнать, почему мужчина воспринял угрозу Талгаро так серьезно и она уже почти решила пойти навстречу своему любопытству, но затем передумала.

— Хорошо, Элен, если это будут просто слова, если не будет никакой реальной опасности, то я останусь в стороне.

— Спасибо, Тал.

Они говорили очень тихо, так что слышать их мог только Кит.

Между тем Канрон продолжал свою речь, которая уже мало интересовала Элен, ибо он повторял ту же ложь, что и Хэйдэл. По переливам их аур девочка видела, что они говорят неправду. Отличие было только в том, что Хэйдэлу это было противно, а Канрон вполне наслаждался этим.

— Видели бы вы как она брыкалась и билась, когда мы её связывали, — говорил Канрон, — она кусалась и рычала как зверь. В общем нам очень повезло что мы не закончили так же как бедняга Пулт. Она проткнула его, даже не моргнув глазом и если бы не споткнулась о бревно, то наверняка прикончила бы всех нас троих. Она хоть и баба, но тренирована как бойцовский бейхор. Их наверно там в Кирме годами натаскивают чтобы они вот так вот лихо с людьми расправлялись.

— Ну что ж, суд благодарит вас, господин Канрон. Вы можете вернуться на свое место.

Канрон встал, повернулся к Минлу и глядя на неё, усмехнулся и сказал:

— Посадили суку в клетку, неплохо бы ещё на неё цепь одеть.

— Вы можете идти, — повторил Касаш.

Когда лесоруб удалился, судебный секретарь возвестил:

— Суд удовлетворен свидетельскими показаниями обвинения. Теперь суд желает выслушать обвиняемую.

Касаш повернулся к девушке:

— Обвиняемая, вы будете говорить?

— Да.

— Прошу вас.

Минлу говорила не быстро и с каким-то отсутствующим видом. Со всей очевидностью она понимала, что её рассказ ничего не изменит. Но все же она считала необходимым изложить истинный ход событий.

Сейчас ей казалось, что она и сама с трудом понимает, как всё это случилось. Произошедшее представлялось немыслимым