— Присаживайся, — вдруг предлагает он и указывает на серебристый диван. — У меня к тебе серьезный разговор.

Я осторожно подхожу и сажусь на самый краешек, настороженная, как суррикат под взглядом хищника. Теперь, когда мужчина — Артём Александрович, как обратился к нему наш управляющий, — оказался так близко, можно рассмотреть его… и ощутить чисто женское восхищение.

Он потрясающий.

В жизни не видела такого привлекательного мужчину! Подобных можно встретить разве что на обложках глянцевых журналов. И то под толстым слоем фотошопа.

Артём Александрович скорее шатен, чем блондин. В красивых медовых глазах под прямыми темными бровями мерцают электрические блики. Четкая линия высоких скул переходит в упрямый мужественный подбородок со стильно-продуманной небритостью, а чувственный рот с восхитительно полной нижней губой чуть приподнят в уголках… из-за лёгкой усмешки, которой только что не было! Он заметил, с каким восхищением я на него смотрю.

Обозлившись, усилием воли вырываю себя из-под власти гипнотического очарования, которое спровоцировала его голливудская внешность.

— Будешь что-нибудь? — любезно спрашивает он, чуть наклоняясь ко мне. Мои ноздри окутывает аромат дорогого парфюма. И к нему явно примешивается щедрое количество мужских феромонов, потому что от этого волнующего запаха что-то сладко сжимается внутри.

— Нет. Мне нельзя, — отвечаю ему, удивляясь все больше и больше. — Я на работе.

Артём Александрович пристально смотрит на меня. Внезапно он протягивает руку и касается моих волос. Его горячие пальцы заправляют локон за ухо, скользят по моей щеке, спускаются ниже… и ниже…

Меня опаляет жаром. Резко отстраняюсь.

Артём Александрович усмехается и подзывает одного из своих амбалов щелчком пальцев.

— Гоша, дай пакет.

Пакет мгновенно оказывается на нашем столе. Новенький, блестящий. Судя по форме, внутри лежит что-то продолговатое и твердое.

— Открой его.

Я заинтригована. Без лишних слов шуршу пакетом, засовываю руку и вынимаю… одну-единственную туфлю. Ту самую, голубую туфлю тридцать пятого размера, которую потеряла вчера.

Поднимаю изумленные глаза. Мой собеседник улыбается и вкрадчиво спрашивает:

— Теперь ты меня узнала?

Я не верю своим глазам, но логика подсказывает единственно верный вывод.

В этом невероятно властном и привлекательном мужчине сложно признать того агрессивного незнакомца с парковки. Тогда он был одет, как обычный уличный прохожий, разве что в нем неуловимо чувствовался достаток приличного уровня. А уж черные солнечные очки и вовсе делали его неузнаваемым.

— Ну так что? — с лёгкой усмешкой повторяет он, вглядываясь в мои глаза с каким-то странным ищущим вниманием. Цепким и холодным. — Узнала?

— Д-да… кажется, — запинаясь, отвечаю я. — Вы — отец того мальчика… Кости?

— Верно.

Артём Александрович продолжает пристально смотреть на меня и словно чего-то ждёт. С привычным цинизмом и насмешливой уверенностью. Ждёт какой-то определенной реакции.

Каким-то внутренним чутьем я внезапно четко понимаю: этот мужчина… богатый, влиятельный, с огромным жизненным опытом… ждёт, что я попрошу награды за спасение его маленького сына. Или хотя бы намекну.

Меня охватывает раздражение. Почему люди всегда судят о других вот так, с лету? Поджимаю губы, возвращаю туфлю обратно в пакет и тщательно его сворачиваю, хотя в этом нет никакой необходимости. Но этот процесс даёт мне время на то, чтобы взять себя в руки.

Все это время недавний незнакомец с парковки спокойно наблюдает за моими действиями. Я тихо вздыхаю и вежливо спрашиваю:

— Надеюсь, с Костей всё в порядке?

— В целом… да, — после небольшой паузы отвечает Артём Александрович. — Но теперь он боится гулять на улице. Даже с няней.

— Нельзя позволять ребенку засиживаться дома с фобией, — советую я. — Иначе она у него может усилиться. Надо как-нибудь уговорить его выйти и…

— Я разберусь, — спокойно прерывает меня Артём Александрович. В его красивых медовых глазах светится мягкое, но опасное предостережение: не лезь в мои семейные дела с непрошеными советами.

Я пожимаю плечами и послушно умолкаю. Не хочет — как хочет. Хотя я много чего могла бы ему рассказать насчёт обращения с психологически травмированными детьми.

Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Он — изучающе и спокойно, а я — смущённо и растерянно. Мои ладони, держащие пакет, вспотели и слегка дрожат.

— Артём Александрович, — говорю я в конце концов, чувствуя себя совершенно по-дурацки с туфлей в руках, — мне пора вернуться к работе. Спасибо, что нашли для меня время. Я могу идти?

— Иди.

Неловко улыбаюсь ему и выхожу из ниши обратно на свет.

Спиной чувствую — смотрит. Оборачиваюсь, чтобы убедиться… так и есть. Более того, он поднялся с дивана и стоит, прислонившись к декоративному столбу ресторанной ниши широким плечом. Одна рука в кармане брюк, вторая задумчиво почесывает стильную щетину на подбородке.

Замираю на полушаге в ожидании. Вдруг он ещё что-нибудь скажет? Что-то внутри так и трепещет лёгкими бабочками при виде его мужественной фигуры в деловом костюме. Хочется смотреть и смотреть.

— Вторую туфлю-то не потеряла? — вдруг усмехается Артём Александрович.

— Нет… Она в раздевалке лежит.

— Это хорошо. Обувь надо носить по размеру.

— Переобуюсь прямо сейчас, — киваю я, не сводя с него глаз. Ещё пару секунд… и заставлю себя отвернуться.

Артём Александрович обводит меня медленным взглядом, чему-то снова усмехается и говорит:

— Что ж, беги. И не забудь надеть свои туфельки… Золушка.

Вы уже догадались, кто такой Артём Александрович, не так ли? 😉