Петрович потянулся к одному из деревьев и сорвал оранжевый шар.

– Понюхай, – усмехнулся он, когда Ниа осторожно взяла в оранжевые ладошки диковинный фрукт. Ниа осторожно поднесла его к носу, втянула носом воздух и снова закрыла глаза.

– Гё…– с наслаждением выдохнула она. Теперь она знала, чем пах её Дружочек – апельсинами.

– Пойдём, пойдём, рыженькая, не отставай! – легонько подтолкнул её в спину Петрович, брезгливо вытер руку о край майки и снова затянул:

– Оранжевое солнце, оранжевое нееебо… А теперь стоп. Остановились! Смотрим!

Студенты, которые ещё не успели и шага ступить, замерли и посмотрели в указанном направлении. За деревьями блестела и переливалась гладкая поверхность синего цвета. По ней скользили разных цветов…

– Птицы! – вспомнила Ниа.

– Правильно! Вон там гуси, вот те поменьше – утки.

Ниа подошла поближе к гладкой блестящей поверхности и увидела, что по ней бежит рябь.

– Это Атлынтический океан! – воскликнула она, и Петрович расхохотался. От неожиданности апельсин выпал из её рук и покатился в воду. Утки закрякали и взмыли в воздух, отчего прозрачная поверхность помутилась и задрожала.

– А вот мусорить здесь не надо! – строго сказал Петрович, достал апельсин из воды, обтёр его красной майкой и засунул в карман. – У нас тут строгий баланс! Хрупкая экосистема. Сорвал цветок – посади новый, съел курицу – положи яйцо в инкубатор…

– Ты сорвал ландыш, а новый не посадил, – перебил его Баклажан.

Петрович замолчал и с укором посмотрел на него.

– Я всё тут посадил, вот этими руками! – ответил он и обиженно отвернулся. – Вот там дома, в которых мы и живем. Пойдёмте, пообщаемся. И запел:

– Моооре, моооре, мир бездонный…

Ниа очень хотела потрогать воду, но, вдруг вспомнив, что она опасна для Дисперсиан, прошла мимо, вытянув шею, чтобы как можно лучше рассмотреть её, но на безопасном расстоянии. Пока они шли к домам, навстречу им стали попадаться другие люди. Они приветливо кивали студентам, с любопытством рассматривая их, и здоровались с Петровичем.

– Студентов мне дали! – кричал прохожим он. – Изучают нашу планету!

Все люди были одетыми в дополнительные вещи. Ниа даже почувствовала себя немного неуютно, так как уж очень они выделялись на фоне местного населения.

– Эй, рыженькая, – обратился вдруг к ней Петрович, – вон Маришка, гляди, стоит. Вы с ней, как две капли воды. Близнецы однояйцевые!

Ниа посмотрела в том направлении, куда он махнул, и увидела девочку. У неё были яркие оранжевые волосы и брови, а розовые руки и ноги обсыпаны оранжевыми точками. Она даже головы не подняла, когда студенты поравнялись с ней. В руках у неё была палочка, и она увлеченно водила ею по какой-то белой поверхности. Ниа напряглась и попробовала считать её мысли, но вместо слов услышала странные переливы.

– Глухонемая, – сказал Петрович, – дурочка! – он покрутил зачем-то пальцем у виска, затем вытащил из кармана апельсин и бросил им в девочку. Шарик немного пролетел, затем упал в зелёную траву и уже дальше покатился в сторону Маришки. Ниа залюбовалась сочетанием оранжевого и зелёного цветов. Шар остановился прямо у босых ног, тоже густо усыпанных оранжевыми точками. Девочка подняла глаза, но, заметив студентов, поспешно схватила апельсин и спряталась за деревом.

– Дохлый номер! – прокомментировал Петрович. – На контакт не идёт, к окружающему миру относится враждебно. Он посмотрел на дисперсиан и добавил:

– Уровень тревожности – девяносто процентов, а радости – нуль! – так понятнее?

Студенты кивнули и последовали дальше. Ниа оглянулась назад и заметила, что оранжевая девочка с любопытством следит за ними из-за дерева. Она сделала шаг в её сторону, и тут из-под ног с криками и шумом вылетело что-то белое и помчалось прочь. Ниа упала в траву, а остальные дисперсиане бросились врассыпную. И только Петрович, издавая какие-то хлюпающие и булькающие звуки, остался стоять на месте, хлопая себя по бокам.

– Ой, не могу, ой, шельма, – приговаривал он, сквозь бульканье. Шумное белое существо уже давно скрылось за деревьями, но студенты продолжали боязливо озираться по сторонам.

– Это – курица! – наконец, нахохотавшись вдоволь, пояснил Петрович. – Не знаю, откель она тут взялась, но шоу удалось. Они вон там живут, в сарае, – он махнул рукой в сторону домов. Ниа, услышав знакомое слово, уточнила.

– Это те, которые несут радость и шарики?

– Ага, – кивнул Петрович, утирая слезы. – Истинная радость и шарики! Давно так не веселился.

– Разве это смешно? – хмуро спросил Баклажан.

– А всем одновременно и не бывает смешно, – парировал Петрович. – Ты-то, хмурый, поди, смеялся последний раз ещё в люльке?

– Меня зовут Баклажан, – обиделся фиолетовый.

Петрович с новой силой забулькал и, отсмеявшись, пробормотал себе под нос:

– В теплицы сегодня не пойдём.

И уже громче добавил:

– Ну же, чего глядите, пойдёмте в народ, знакомиться будем.

Группа студентов, озираясь и поминутно глядя под ноги, двинулась вслед за ним. У домов играли маленькие люди.

– Это дети! – пояснил дисперсианам Петрович. – Они… как бы это объяснить-то по-вашему… ещё не скоро станут прозрачными.

Дети бросили бегать и уставились на ребят. Один мальчик подкрался к синему студенту, тронул его за руку и, заглянув ему в глаза, попросил:

– Покажи фокус!

Синий неуверенно оглянулся на Петровича.

– Палец вытяни! – подсказал тот. – Очень уж их это забавляет.

Синий вытянул на обеих руках по пальцу и помахал руками. Тогда все дети обступили дисперсиан. Студенты плавно вытягивали пальцы, демонстрируя руки детям, а потом вновь втягивали их обратно.

– Ну, всё, – прервал веселье Петрович. – Они так весь день могут развлекаться. – Кыш! Кыш! – замахал он на них руками. И все они, кто ещё секунду назад бегал и веселился, сморщили лица и стали тереть глаза руками.

– Плачут! – догадалась Ниа, но звук плача, как и полагалось дисперсианам, не считался.

– Здесь у нас дома, вон там – баня! Вот там – теплицы, тут – столовая. Махнув рукой, он скрылся в одном из домов, и студенты, немного помявшись, двинулись за ним.

– Фу, – втянул носом воздух Баклажан.

– Не «фу», а щи! – шикнул откуда-то из дальнего угла Петрович.

В столовой группа женщин суетилась у плиты. Ими руководил высокий парень с длинными, как у Венетуса волосами. Только они ещё и завивались по спирали.

– Это – Доширак, наш шеф повар! – представил его студентам Петрович.

– Старый безобразник, – рассмеялся тот и погрозил пальцем Петровичу. – Меня зовут Алекс, – сказал он, обращаясь к дисперсианам. – А доширак – это лапша такая быстрого приготовления. Немного похожа на мою прическу! – и он легонько потянул себя за волосы.

– А вы – старый, да? – осторожно спросила Ниа.

– Отчего же? – расхохотался Алекс. –