Шрифт:
Закладка:
— Константин Платонович!
— Александра. Кроме вас это сделать некому. Я не могу класть эфир сам на себя из-за помех Таланта. Других деланных магов в округе нет, остаётесь только вы.
— Я не справлюсь!
Пришлось взять её за руку, пристально заглянуть в глаза и ровным голосом сделать внушение:
— Саша, мне нужна твоя помощь. Я тебя взял в ученицы не за красивые глаза. Ты умничка, ты обязательно справишься. Кроме тебя некому это сделать.
— Правда?
— Что именно?
— У меня красивые глаза?
Ёшки-матрёшки, кто надоумил меня взять в ученицы незамужнюю девицу? Мысли у неё только об одном.
— Красивые. Но сейчас мне нужны не они, а ваши ум и руки. Соберитесь и приступайте.
Ей потребовалась минута, чтобы сконцентрироваться на задаче.
— Ложитесь, я буду пробовать.
— Не пробовать, делать. Второй попытки не будет.
Я отодвинул подушку и устроился на кровати.
— Приступайте.
Глаза девушки расширились, когда на кончике small wand вспыхнул язычок эфира. Она склонилась надо мной и прочертила первую линию.
А-а-а! Как же это больно! Будто воткнули раскалённый нож и теперь не торопясь распарывают кожу. Видимо, рыжая увидела моё напряжённое лицо и участливо спросила:
— Больно? Надо терпеть, мы только начали.
Спасибо тебе, добрая девочка, за хорошие новости. Подбодрила, называется. Даже Анубис недовольно заворчал, но вмешиваться не стал — если хозяин делает, значит, нужно.
— Терпите, Константин Платонович, не дёргайтесь. Сейчас вот так, ещё линию проведём, и ещё одну, и следующую.
А что делать, пришлось сжать зубы и стараться не шевелиться. Чтобы отвлечься от боли, я думал над магической связкой, которая должна появиться у меня на груди.
В принципе, ничего неординарного в ней нет — гарантированный щит от любой магии. У него только три недостатка: во-первых, его надо рисовать заранее; во-вторых, он одноразовый; а в-третьих, при себе можно носить только одну штуку. Ударили тебя магией? Щит прикроет, но в следующий раз придётся использовать новый. Обычно такие штуки рисуют на стальных дисках и вешают на шею. Но у меня под рукой ничего подходящего не было, только собственная кожа.
Ы-ы-ы! Да что же она делает?! Садистка!
— Уже заканчиваю, Константин Платонович, самую чуточку осталось.
Я сжал зубы — под конец боль стала невыносимой. Ёшки-матрёшки, ни за что больше не соглашусь на такую процедуру. Кто предложил? Я сам себе? Выпороть бы этого “себя”, чтобы в другой раз думал.
— Вот и всё, я закончила.
Резко, будто её выключили, боль исчезла. И от этого стало так легко, что казалось — я сейчас взмою под потолок и буду там кружить, как здоровенный мотылёк.
— Константин Платонович, с вами всё в порядке?
— Нормально. — Мой голос чуть хрипел, будто я напился ледяного кваса. — Уже нормально.
Подняться оказалось легко, будто и не было никакой мучительной процедуры. Я опустил взгляд: и следа не осталось, даже угольные линии исчезли. Только если взглянуть мажьим взглядом, был виден узор эфира, спрятавшийся под кожей.
— Ой, совсем всё пропало.
Александра покачала головой и провела ладонью по моей груди. Эдак задумчиво вверх, вниз, снова вверх. Мне, конечно, было приятно, вот только слишком уж это выходило за рамки ученичества рыжей.
Она и сама поняла, что делает что-то не то. Покраснела, опустила голову и спрятала руки за спиной.
— Я пойду, Константин Платонович, да?
И не дожидаясь ответа, быстренько засеменила к двери.
— До свидания, Константин Платонович.
Мой ответ достался уже закрытой с другой стороны двери. Эх, Александра, Александра. Наивная девочка, обещающая вырасти в зубастую хищницу. По крайней мере, задатки у неё есть.
* * *
По моей просьбе Бобров договорился, чтобы дуэль состоялась на рассвете. На мой вкус самое удобное время — лишних глаз нет и не остаётся времени нервничать. Отстрелялся утром и свободен. А то, скажем, убили тебя на поединке вечером, и выходит, что ты целый день заморачивался делами зря. Так что на улице ещё стояли сумерки, а я уже спустился в гостиную и ждал Боброва.
— Константин Платонович, а вы когда выезжаете?
В комнату вошли Александра и Диего.
— Минут через десять, как Пётр будет готов.
— Мы с вами поедем.
— Простите?!
— Мы хотим это видеть, — усмехнулась Диего.
— Вы что, с дуба рухнули? Это не цирк, не театр.
— Ой, Константин Платонович, ну что вы в самом деле, нам же интересно!
— Александра, я сказал нет, значит, нет. Смотреть они хотят! Тоже мне, нашли гладиаторские бои.
— Константин Платонович, ну пожалуйста!
— Я настаиваю, — Диего, объединившаяся с рыжей, не собиралась сдаваться. — Мы настаиваем. Ты нам откажешь?
— Ещё раз повторяю — это не цирковое представление, чтобы на него смотреть. Может, вы ещё хлопать собираетесь после каждого удара? Цветы дарить?
— Без цветов обойдёшься, — Диего усмехнулась, — ты не прима императорского театра. А хлопать мы будем победителю.
— Спасибо, что хоть так. Нет, вы никуда не едете.
Послышался стук каблуков по паркету, и в гостиную вошла Марья Алексеевна, одетая в костюм для верховой езды.
— Кто никуда не едет? — поинтересовалась она.
— Константин Платонович не хочет нас брать на дуэль, — пожаловалась рыжая.
— И не надо, — княгиня кивнула, — пусть настроится, подумает. Не стоит его отвлекать, девочки — вы поедете со мной в карете. Крайне любопытное зрелище будет. Никогда не видела дуэль на канделябрах. Собирайтесь, девочки, через десять минут жду вас на крыльце.
Диего посмотрела на меня с ухмылкой, Александра с радостью, а я поднял глаза к потолку. Далась им эта дуэль!
— Костя, я готов! — на горизонте появился Бобров. — Можем ехать.
— Поехали. А то с каждой минутой желающих “посмотреть” становится всё больше.
* * *
Драться мы должны были в живописном месте на берегу Оки. Вот представьте себе: гладь реки, берёзы, травка, жёлтый песок. И три десятка конных экипажей, целая толпа публики, дамы в роскошных платьях, кое-где слуги накрывают стол для пикника, а одна компания уже открыла шампанское и, увидев меня, поднимает бокалы.
— Пётр, скажи, в России так принято?
— Вообще-то нет, — Бобров почесал в затылке. — Я даже не знаю, что сказать.
— А вот сейчас и разберёмся.
Быстрым шагом я направился к моим противникам, стоящим поодаль.
— Это что такое?
— А? — Белинский захлопал
