Шрифт:
Закладка:
Утром 25 июня мы подняли якорь. Ветер был сильным, на реке было достаточно большое волнение. Многие караваны заболели морской болезнью. В течение дня мы прошли 67° с. ш. Здесь и там на берегу виднелись чумы остяков. 26 июня мы бросили якорь у рыбацкого местечка, состоявшего из восьми чумов. В одном из них жил русский из Обдорска со своей семьей. В этом месте выловили очень много рыбы, благодаря чему «Маргарита» облегчилась на несколько пудов соли. Станция лишь немного возвышалась над водой. Территория вокруг чумов, стоявших группой, была затоплена. Там можно было охотиться на уток и лебедей. В непосредственной близости к чумам целый день между собой бились турухтаны. Некоторые из них заканчивали жизненный путь в силках из конского волоса, установленных рыбаками. У одного остяка было четыре черных лисенка, за которых он просил 600 крон (300 рублей). До торга дело не дошло, хотя я хорошо видел, что у капитана Миккельсена было желание приобрести и выкормить этих прекрасных редких зверьков.
27 июня мы покинули станцию. Погода была очень хорошей, солнце светило и днем и ночью. 30 июня мы прибыли ко второй станции Уордропперов, которая находилась в самой губе примерно в 250 верстах к северу от Обдорска. Там остались 12 караванов, которые должны были в течение лета ловить муксуна неводом. «Маргарита» два дня простояла у причала для разгрузки соли, рыболовных снастей и провианта.
Я сел в свое любимое каноэ и направился по глубокой, узкой и спокойной речке, которая впадала в губу. Через полчаса я подплыл к маленькому озерцу, изобиловавшему утками. Берега были низкими, но сухими. В направлении тундры протянулись пышные зеленые луга. Я поплыл обратно. На этом живописном берегу у губы, где расположена станция, состоявшая из группы низких зданий – жилого дома, амбара и сараев для соления рыбы и временного хранения, – длинными рядами лежали или сидели дикие гуси, в то время как стаи лебедей, гогоча, искали пищу на соседнем озере. Повсюду царил чарующий покой, действуя как почти непреодолимое и завораживающее приглашение продлить пребывание в этом месте. Я не решался вмешиваться и вносить беспокойство. Лишь на следующий день, когда мы должны были отплывать, я сделал выстрел, который неизбежно вызвал ужас и отчаяние в стаях пернатых. С криками и хорошо слышимым шумом крыльев они поднялись в воздух. Два лебедя и два гуся остались на песке. На следующий день наш умелый кок приготовил одного из лебедей, в жареном виде подав его на стол каюты. Однако от русских, которые не ели лебединое мясо, мне пришлось услышать, что я грешник.
Глава VI
В Обской губе
На мели. – Полуночная охота. – Сбор растений. – Как обходить низководные места. – На второй рыболовной станции г-на Уордроппера на Оби. – Начало нашествия комаров. – Экскурсия в тундру. – Я – мародер. – Посещение аборигенов. – На новой станции. – Тропическая жара. – Люди, комары, лебеди и мелкие птицы. – Длительный шторм. – 31 час без еды. – Кок с черепами покойников. – Судно, потерпевшее крушение. – Медвежьи следы. – Первые тюлени и дельфины. – Ледовые препятствия. – Множество тюленей. – На 72° с. ш. – Возвращение на юг. – Множество дельфинов
Примерно в 250 верстах к северу от Обдорска Обь расширяется, образуя губу, где в начале идет мелководье глубиной не более 10–15 футов, а в некоторых местах максимум 7–8 футов или даже меньше, испещренное островками самых разных размеров. 1 июля после разгрузки снаряжения, необходимого для обеспечения остающихся двенадцати человек, мы покинули станцию под свежим северо-восточным бризом. Мы прошли совсем немного, когда судно натолкнулось дном на илистую банку[38]. Лишь на третий день, после того как мы облегчили судно, вывезя несколько сот мешков с мукой на ближайший участок суши, при помощи лебедки и верпанкера[39] нам удалось сойти с мели. Во время плавания на носу всегда стоит человек, измеряющий глубину дна при помощи шеста с отметками длиной в фут. Он информирует рулевого, и, если вода внезапно начинает убывать, тут же сбавляется скорость. Однако в случае с парусным судном нельзя совсем исключить вероятность посадки на мель, особенно там, где дно неровное.
В 10 часов вечера я подплыл к берегу, чтобы настрелять уток для завтрашнего обеда. Перейдя через широкую, но ровную и низкую полосу суши, изрезанную маленькими, почти что недвижимыми ручьями, я подошел к крякающим повсюду уткам, которые при этом были пугливы, не подпуская к себе на расстояние выстрела, вероятно, по причине начавшегося сезона высиживания птенцов и смены оперения. На песчаном, заросшем травой пологом островке, куда я не без труда прошел вброд между маленькими, тесно стоящими кочками, расположилась стая клуш. На верхушке покрытой травой кочки я нашел еще больше гнезд с коричневыми яйцами в крапинку. Владельцы гнезд – маленькие, скрытные, кивающие головой песочники. Молчаливый перелет чаек, тихий всплеск взлетающих уток также внесли свой вклад в общее впечатление полуночного спокойствия и тишины в не тронутой человеком природе.
Когда я добрался до судна, был уже час ночи. На следующий день, лишь только судно подняло якорь, я вернулся на лодке обратно на берег для сбора трав. От цветущих кустиков повсюду шел очень приятный и сильный аромат, и, поскольку комары только лишь появились, эта поездка с целью пополнения моих коллекций стала такой же интересной и богатой впечатлениями, как и все предыдущие.
7 июля мы прибыли к другой летней станции, основанной г-ном Уордроппером несколько лет назад на правом (восточном) берегу Обской губы, мимо которого мы постоянно шли, приближаясь или удаляясь в зависимости от того, насколько это позволял уровень воды. Сегодня мы плыли со средней скоростью 13 верст в час, иногда по мелководью. Вдали от берега глубина нередко не превышала 2 футов. Мы часто должны были выплывать на шлюпке и выбирать путь, где была достаточная глубина. Хотя нам приходилось считаться с тем,
