бросая невод. Первая рыбная баржа находилась неподалеку, к северу от Самарова.

Левый берег Оби по большей части низкий и часто затапливается, тогда как на правом много высоких обрывов или живописных песчаных отмелей, за которыми следуют луга, как правило, находящиеся рядом с русскими, вогульскими[36] или остякскими деревнями. Местные жители летом ловят рыбу, а также в разные времена года охотятся на лосей, медведей, белок, лисиц и др. Во многих деревнях, которые я посетил, на стенах домов сушились растянутые лосиные шкуры. По обе стороны реки – густые леса, практически непроходимые даже для охотников. Путешественникам, интересующимся охотой и рыбалкой, можно порекомендовать совершить поездку в северные районы Сибири, где можно поохотиться на тюленей и дельфинов, а затем осенью южнее – на медведей, лосей, куропаток, уток и т. д., имеющихся в изобилии в сибирских лесах и озерах.

В 300 верстах к югу от Обдорска Обь разделяется на два рукава. Наконец-то подул попутный ветер, мы проплыли через естественный канал из более крупного и более широкого рукава в более узкий, называемый Малой Обью. В устье этого узкого рукава находилось остяцкое становье, состоявшее из трех чумов. В ста верстах далее к северу рукава соединялись в одно русло, усеянное множеством островков самых разных размеров. Местами на берегах виднелись куски льда, а в ложбинах у берега – сугробы. На северо-западе пред нами предстало величественное зрелище Уральских гор. Погода стояла ясная, благодаря чему отчетливо были видны контуры покрытых снегом вершин на фоне чистого синего неба.

19 июня мы оказались в 75 верстах к югу от Обдорска, где из-за тумана нам пришлось причалить к берегу. На следующий день опять установилась ясная погода. Мы проплыли еще какое-то расстояние, а после обеда встали, найдя укрытие от ветра рядом с одним из островков в паре верст от Обдорска.

Судно не было видно с суши – капитан совершенно не хотел, чтобы его посетили представители местных властей, не желая иметь с ними никаких дел.

Иногда бывает трудно вести дела с полицией и таможней. Я с капитаном и двумя матросами направился к суше на лодке. В маленьком отдаленном городке Обдорск находится много красивых домов, а также деревянная церковь. Во время нашего прибытия там как раз велась работа по возведению большой и красивой каменной церкви. Руководителя строительных работ, немца, выписали из Лифляндии. В Обдорске живет много богатых купцов, их деревянные дома с внешней стороны нередко украшены орнаментами.

Мы посетили нескольких купцов – нас угощали наилучшим образом. В Обдорске обитают различные аборигенные народы – остяки, вогулы и юраки (юраки-самоеды). Их землянки, шалаши из еловых веток и чумы находятся неподалеку от берега на окраине города. Мы увидели много представителей местных народов на улицах, гулявших в задвинутых на затылок капюшонах, пришитых к меховым курткам. Когда мы покинули город на лодке, пред нами предстал прекрасный вид, где в вечернем багрянце над другими зданиями возвышалась красивая обсерватория.

На берегу, где еще оставалась узкая полоска снега, уже прыгала пара вестников лета – красногрудых певцов[37]. Ночью мы подняли якорь и поплыли дальше. В 60 верстах к северу от Обдорска мы его опять опустили по течению в самой реке, чтобы сгрузить соль для небольшой рыболовной станции. Я доплыл до берега на своем каноэ и произвел рекогносцировку местности по направлению к тундре. Пейзаж там был слегка холмистый, во многих местах виднелись небольшие рощи лиственниц. Везде были кудахтающие и радующиеся весне куропатки – как меж деревьев, так и на равнине, покрытой вереском и мхом. Повсюду лежали остатки разорванных и съеденных птиц – судя по всему, это сделали охотничьи соколы, которых я видел в большом количестве, или песцы.

Из северных видов птиц в окрестностях станции были представлены орланы, несколько видов соколов, сорока (один экземпляр), различные мелкие птицы, морские петушки, морские ласточки, клуши, гагары, нырки, утки, гуси и лебеди. В верхней части реки Обь в нескольких сотнях верст к югу от Обдорска мы видели бесчисленные стаи ласточек. В высоких обрывистых берегах они роют норы, в глубине которых устраивают гнезда. У противоположного берега кружились не менее многочисленные стаи этих птичек, напоминая рой пернатых на птичьих базарах в фарерских скалах.

На станции, где мы сгружали соль, была типичная русско- сибирская паровая баня. Капитан, я и матросы воспользовались возможностью помыться. Когда лили кипящую воду на раскаленные камни вокруг очага, пар в помещении становился необычайно горячим. Мне пришлось лечь на пол, потому что я не мог находиться в вертикальном положении. В то же время один из русских лежал сверху под потолком на скамье и хлестал себя веником (охапка веток березы с листьями). Другой продолжал лить воду на очаг, и когда я опять встал, пар стал таким жарким, мучительным и давящим, что я был вынужден броситься к двери, чтобы вырваться оттуда. Но дверь была закрыта. Тело горело, в глазах начало темнеть, когда мне из последних сил посчастливилось выдавить дверь. Снаружи стояли заговорщики во главе с г-ном капитаном и хохотали. Это выглядело почти как дурная шутка. Хотя в целом это не повредило хорошим отношениям между мной и экипажем во главе с капитаном. Они признали, что переборщили, и поэтому я решил не держать на них зла. Я никак не мог понять, каким образом русские, которые были в бане вместе со мной, могли выдерживать эту страшную жару. Сейчас, после того как я многократно побывал в сибирских банях, у меня выработалась привычка, сделавшая меня более сильным и стойким. Однако даже у сибиряков в их примитивных банных заведениях дело иногда принимает плохой оборот. По причине слишком высокого жара, а часто из-за угарного газа, когда слишком рано закрывают тягу в дымовой трубе, люди нередко падают в обморок, зарабатывают сильную мигрень или даже погибают, если их вовремя не вытаскивают наружу.

Русский рыбак имел в своем подчинении нескольких остяков, чей чум стоял на берегу у станции. Когда я после полудня проплыл на лодке мимо берега, я увидел истукана, замотанного в ткани, а также несколько других необычных предметов, лежавших на берегу. Я привязал лодку к берегу и подошел к тому месту, чтобы получше их рассмотреть. Среди этих предметов были три красиво выделанные серебряные тарелки с надписью «Альберт Виктория», на четвертой тарелке была надпись по-шведски. Чуть поодаль я нашел три большие изогнутые сабли, половник из серебра и обычный деревянный бочонок. В тряпках, в которые был завернут идол, лежало почти 60 рублей серебром – что