Шрифт:
Закладка:
Прошла долгая минута размышлений и я не выдержала. «Ах, любопытство это пытка Страшней гремучего напитка». Я встала и пошла, забрав с собой защитный купол. Пригодится. Мари сию же секунду оказалась рядом.
— Ты куда?
— Мне кажется, что там играет музыка.
— Да нет, просто птицы поют.
— В такт?
— Да мало ли чего этим пташкам в голову взбредёт. Стоит ли беспокоиться?
— Беспокоится? Может и не стоит, а вот поглядеть думаю, да.
Мари не сдавалась.
— Там болото.
— Где?
— Там, впереди.
— И что? Не пройти?
— Нет. Ложись спать и не ходи никуда.
Снова кто-то забарабанил по сухому стволу и филин сыграл уханьем соло.
— А мне кажется, тут тропинка и огонёчки летают.
— Они тебя в топь заманят, а оттуда ты не выберешься.
Вот когда можно пожалеть что я не маг.
— Мари, а что там?
— Там то? Не знаю.
— Может, посмотрим?
— Чего там смотреть пляшут себе и пляшут.
— Кто?
Мари поняла что проболталась, поджала губы и её глаза забегали. Тут скрипучий голос прошелестел:
— Скажи ей. А то хуже не будет.
— Нечего магу на гуляниях делать!
— Доверие, Мари. Доверие…
— Ладно. Пойдем, проведу тебя.
И мы пошли по узенькой, еле заметной тропинке в окружении светлячков. Подсветку купола пришлось сделать темнее и когда глаза привыкли к темноте, стало заметно, что впереди действительно болото. На светлом мху темнели ягоды, а воздух наполнился знакомыми ароматами листьев, влажной коры и багульника. С тонким писком летучая мышь пронеслась над головой. Мари явно была недовольна и бурчала что-то себе под нос, а потом себе же и отвечала.
— А что там происходит?
Я махнула рукой вперёд, туда, откуда доносились звуки.
— Идёшь, так молчи. И так тебя вести приходится.
Очень грубо и ворчливо ответила Мари, а потом вздохнула и сказала более мягко.
— Там гулянка по поводу нашего переезда. Танцы помогают нашей молодёже найти взаимопонимание и подобрать себе пару — а потом более грубо добавила — а некоторым разойтись. Ты и так уже семь лет у меня на шее сидишь, а шишат от тебя всё нет. Тише, тебя могут услышать. Хватит, надоело. О! Надоело ему. Сам то, прирос уже наверно. Будут тебе шишата, дай только до долины добраться. Сам знаешь, в походе нельзя.
Мари заворчала и притихла. Безусловно, я знаю, что такое раздвоение личности, но чтобы кто-то разговаривал со своим животом, ещё ни разу не видела. Что-то они говорили про соединение. Так может это оно и есть? Я присмотрелась внимательней. Не пропорционально длинное тело, короткие ручки, а по ногам не скажешь, разве что кривые очень. Ладно, нужно будет уточнить при возможности. Может и правда на шее сидит.
Тем временем мы дошли до лесной поляны. Шишиги действительно танцевали под пенье птиц клацанье зубов, щелчков и ударов по стволу упавшего дерева. Никогда не слышала ничего подобного. Нет, конечно, я видела очень реалистичные образы, но они были явно выдуманные. А тут, было видно, что птицы боятся куницы, которая пританцовывая под музыку, тявкала в такт, но не забывала перебираться к птицам и белкам поближе. А сама куница старалась держаться подальше от волков и лис.
Не смотря на темноту света на поляне, было достаточно. В воздухе летали светлячки, освещая танцующих, по краю леса росли светящиеся грибы, а кое-где торчали гнилушки напоминавшие фонари. В центре танцевали молодые шишиги. Правда их танец больше напоминал прыжки на месте и акробатические трюки, чем танец в нашем понимании. Хотя, если вспомнить капоэру, а эти прыжки больше всего напоминали именно её, то наверно, и эти телодвижения танцем назвать тоже можно. Вокруг центра поляны сидели более медлительные и видимо старшие шишиги и довольно переговаривались. Но моё внимание привлекла Мари, которая вдруг начала возиться громко ворча.
— Дай посмотреть! Ну, дай! — И тут же сама ответила. — Да зачем тебе? Сиди уж. Давно уже корнями прирос. — Тут снова другой голос. — Ма! Скину!
Мари только вздохнула и распахнула одежду на груди. И тут я поняла, о чём они говорили. Ма — это та, кто сидела сверху на плечах Ри. А Ри держал её ноги и сам носил её по лесу, постепенно срастаясь телами и превращаясь в единое целое. Как и говорила Ма, Ри уже не мог её сбросить, но ворчал ещё очень убедительно.
Забавные эти шишиги. Вроде на маленьких тощих людей похожи, но всё у них иначе. Старики полностью сливаются с природой, и с возрастом почти перестают двигаться, а молодёжь бегает и шалит как маленькие бесята. А почтенные шишиги среднего возраста вальяжные и рассудительные. Оказалось, все они чувствуют природу как самих себя и все, без исключения слушаются самого старшего шишигу, который уже и глаза не открывает, и всё время спит в своём почти стлевшем дереве. А всё потому, что он уже видит лесом, слившись с природой целиком.
— Мари, скажите, а в чём смысл данного веселья?
— Смысл? Данного? Елена, ты так странно выражаешься. Даже я с трудом поняла, что ты мне только что сказала. Ну, да ладно. Они ищут себе пару, а не только танцуют. Нужно в танце показать себя с лучшей стороны. Кто сильнее, кто проворнее. Понимаешь меня?
Я кивнула.
— А ещё тут недалеко болото и там живут кикиморы. Они красивые и такие озорные. — Подал голос Ри.
— Смешанные пары у нас не очень приветствуются, но бывают. Кикиморы очень беспокойные и шалые. То в ручей болотный телорез посадят, то ряску в ключ занесут. И остальным в лагере от них одно беспокойство.
— Ма! Не ворчи. Смотри, какая кожа у них изумрудная, а волосы, как молодая трава.
— Зелень одна. Тьфу!
Теперь понятно кто меня супом с грибочками хотел накормить.
— Скажите, а Кики это наверно Ки и Ки? Или тут слияние происходит как-то иначе?
— Да, нет, так же. Но кикиморы в опору семьи не годятся, могут быть только главой, да и то, бестолковой.
