Остальной флот союзников тоже улетел от Сатурна. Фрегаты и эсминцы, крейсера и торпедные катера, пару раз отстрелявшись по Рою, привлекая к себе внимание их боевые корабли, дождавшись приказа, ушли через Эль-туннели.

Гигантские корабли-матки, все так же пройдя через диковинную метрику пространства, встретили истребители землян с другой стороны флота Роя. А затем, подобрав уцелевших, удалились из этой области пространства. Пытавшие догнать их вражеские перехватчики остались ни с чем.

Первое боестолкновение с Роем окончилось более чем успешно. Идеально сработавшее минное поле, выкосило чуть меньше двух сотен тысяч кораблей-инкубаторов. Плюс к этому можно записать в расход с десяток боевых кораблей.

Во флоте объявили об окончании операции и поздравили с победой. Радостная весть унеслась на Землю, в нетерпении ожидавшую хоть каких то известий.

Но, если в глобальном плане, эта дерзкая ловушка, несомненно была расценена как крайне успешное мероприятие, в на уровне отдельных людей это обернулось множественными потерями.

Три тысячи пилотов-истребителей были посчитаны как убитые и пропавшие без вести. Среди них был и Пьер — Антуан Лемье. Его корабль не вернулся на взлетную палубу авианесущего корабля. А его полетая карточка так и осталась в статусе «В бою».

Но Пьер — Антуан Лемье был жив. Хотя он не был уверен, что в его положении это хорошая новость.

Неказистый «Дракон», истребитель на котором он вступил в сражение, не отличался высокой степенью дублирующих систем. Людям собиравшем, его было некогда создавать дополнительные цепи и узлы. Они работали на поток, на количество.

Поэтому, когда очередной, совсем небольшой в космическом масштабе, осколок одной из взорвавшихся лун, пронзил корпус истребителя, попутно перерубив главный кабель, ничего удивительного в том, что движок, а заодно и все энергооборудование в корабле потухло, не случилось.

Только что рвавшийся вперед, словно не обкатанный жеребец, космолет, словно запнулся, вмиг потеряв весь норов. Плазменный прямоток мгновенно потерял тягу, экраны в кабинет потухли, рули перестали слушаться. Истребитель, сохраняя скорость продолжил лететь дальше чисто по инерции.

Связи нет, энергии нет. Зато кислорода — завались. Два высокотехнологичных баллона, содержали в себе тысячи кубометров живительного газа.

Скафандра, для выхода в космос тоже. Не положен он пилотам таких маленьких истребителей. Поэтому возможность исправить поломку отсутствует. А так как теплопроводность в космосе отвратительная, остывать до смертельных температур его кораблик будет долго.

Пьер — Антуан сквозь стекло кокпита наблюдал, как улетает прочь флот Роя. Как вокруг него остаются только летевшие с такой же скоростью остатки подбитых в бою земных истребителей.

С одной стороны от него серела громада Сатурна, с другой — чернел бесконечностью космос. Одиночество да тишина, изредка прерываемая долгим протяжным вздохом.

Никто не мог помочь ему. Никто даже не знал где он находится, и что он до сих пор жив.

Через несколько часов полета, когда у него прошла истерика, когда он прекратил визжать в мертвую рацию, как он закончил долбить в черную, умершую панель, пилот заметил, что его корабль смещается относительно оси своего полета.

Смещается в сторону газового гиганта висевшего слева от него. Сатурн захватил его кораблик своими невидимыми, но мощными силами. Он попал в его гравитационный захват. Не помогла даже безумная скорость перемещения космолета.

«Ну что ж» — подумалось ему. — «Теперь у меня есть выбор как умереть».

Прокаченный до триста сорокового уровня Пьер — Антуан был невероятно живуч. Он не знал точно, но полагал, что открой он сейчас обтекаемую капсулу кабины и вылети в открытый космос, его предсмертный муки затянулись бы на несколько часов. А так как вода в его мышцах, глазах, легких мгновенно бы вскипела, то эти часы он проведет слепым, беспомощным инвалидом, судорожно дергающимся в попытках вдохнуть, разорванными в клочья легкими, хоть литр кислорода. Такая смерть не выглядела слишком привлекательной, и француз оставил ее на самый крайний случай.

Теперь его притягивал Сатурн. И он рисковал быть первым человеком побывавшем в его утробе. Корабль медленно смещался в его сторону, одновременно чуть притормаживая.

В один из моментов, когда Пьер — Антуан уже потерял счет времени, когда он уже сделал не один виток вокруг шестой планеты Солнечной системы, в одном из истребителей, что летели рядом с ним, так же подчиняясь суровым законам физики, он увидел лицо. Лицо пилота которое тревожно смотрело на него.

Француз встрепенулся, начал махать руками, кричать от возбуждения, хохотать. Он подумал, что пришла помощь.

Но он ошибался.

Это был такой же повреждённый корабль с уничтоженной энергоустановкой. А внутри сидел несчастный, такой же как и он, запертый в маленькой тесной кабинке, которая стала ему всем миром до конца его жизни.

Пьер — Антуан даже вспомнил его, это был русский парень Дмитрий. Веселый и вечно неунывающий пилот уровня пятьсот плюс плюс.

Вот только сейчас он был грустным и обреченным.

Волей случая, два смертельно поврежденных корабля сошлись в одной точке пространства, продолжая стремительно рассекать космос, накручивая все уменьшающиеся круги вокруг огромной газовой планеты. Волей случая, два пилота выжили и теперь смотрели друг другу в глаза. Их разделяло не более пятидесяти метров, а для прокаченных пилотов установит визуальный контакт на таком расстоянии не составляло труда.

Они вообще могли сделать очень многое. Определить без приборов угловую скорость, почувствовать изменение вектора тяги, мгновенно прикинуть расход топлива, предсказать траекторию полета и многое, многое другое, что обычные пилоты делали с помощью многочисленных приборов.

Но сейчас все их умения и знания были бесполезны и только оттягивали неизбежное окончание. И они оба знали это.

Человек напротив долго смотрел на француза, шевеля губами. Он протянул руку вверх, уперевшись руками в стекло кокпита и не отрываясь следил за истребителем Пьера — Антуана. Что-то говорил, улыбался, показывал куда-то другой рукой, начал смеяться.

И француз понял, что Дмитрий сошел с ума. Потерял связь с реальностью и не осознает что делает.

Вот, русский потянулся куда то вниз. Там где…

— Нееет! — заорал Пьер — Антуан. Он знал, что находится в том месте.

Ручка отстрела кокпита.

Стеклянная кабина отлетела в сторону, а Дмитрий продолжал улыбаться. Отсутствие давления мгновенно выдавило из его легких весь воздух. Вода начала стремительно испаряться с поверхности кожи, от чего она начала чернеть, словно обугливаясь. Затем жидкость внутри, без наличия нормального атмосферного давления, начала вскипать в теле русского пилота. И хотя по сути это было невозможно, ведь кровь находится в замкнутой системе, но, видимо