Но я умею быть милой, так же, как я умею не мешать бизнес и личные отношения. Поэтому я продолжаю улыбаться и заглушать любые, мешающие мне быть собранной мысли.

Последним на нашем пути, как финальный аккорд долгой красивой песни, становится цех, где разливают вино из бочонков и приклеивают фирменные этикетки на тёмные бутылки. Видимо, это должно было меня ошарашить, и я оглушена, даже не шумом, а масштабом развернувшегося производства.

Братья стоят гордо плечом к плечу, и я понимаю, что волнения Робера о преемственности семейного бизнеса несколько преувеличены. Любой из его сыновей готов встать у руля и повести семейный флагман намеченным ещё предками курсом.

- Вы извините меня, если я предоставлю вас самой себе? – спрашивает меня Робер, когда мы возвращаемся в дегустационный центр. – Мой дом в полном вашем распоряжении, Кристина. Вам уже приготовили комнату. Отдыхайте. Работой мы займёмся завтра. Тем более, мой третий сын почему-то решил, что может позволить себе опоздать почти на сутки.

В его голосе звучит недовольство и неловкость, но я уверяю, Робера, что всё в порядке, и даже тихо радуюсь в душе, что вся деловая часть моей поездки откладывается. Будет время прийти в себя. Да, обед и экскурсия по винодельне немного взбодрили меня, но я чувствовала, что ресурс энергии исчерпывается. Мне банально надо поспать.

В доме улыбчивая девушка, ранее подававшая нам обед, провожает меня в комнату на втором этаже. В ней светло и по-домашнему уютно, мягкая кровать манит меня, но я подхожу к окну, заворожённая мирным покачиванием полупрозрачных молочного цвета занавесок. Внизу раскинулся яблоневый сад. Он довольно большой. Кажется, Этьен что-то вещал про сидр.

Тратя следующий час на принятие ванны и облачение в лёгкое, не деловое платье, я блокирую мысли. Не хочется думать о Дэмиане или о работе, что-то анализировать, ругать себя или планировать завтрашний день; поэтому я выхожу на улицу и, найдя шезлонг под одним из деревьев, устраиваюсь на нём. Робер ведь сказал, что дом в полном моём распоряжении, верно?

В саду так легко дышится, а запах цветущих яблонь очаровывает.

Покачиваюсь, чувствуя приятную пустоту в голове и полную отрешённость, и смотрю на белый дом, на огромные облака, проплывающие мимо, на шатёр из зелёных листьев у себя над головой, между которыми просачиваются лучи предзакатного солнца.

Ветер лениво играет моими ещё слегка влажными волосами, и я постепенно погружаюсь в сон, убаюканная скрипом петель и дивными ароматами сада.

Глава 7-1

(говорят по-французски)

- Ну ты даёшь… Мог бы и поторопиться. Не скажу, что отец в восторге от твоего опоздания.

- Да так… Пришлось возвращаться в отель.

- И поэтому опоздал?

- Да… поэтому. А следующий рейс только через пять часов. Мне вообще повезло, что их несколько, так бы мог трястись в поезде, или ждать завтрашнего дня. Не знаю, что лучше.

- Отец всё-таки раздражён на тебя, но не показывает этого.

- А когда он не был на меня раздражён? С тех пор как я перебрался в Австралию, это его нормальное состояние.

- Если проявишь интерес к делам семьи, оно пройдёт. Но для этого придётся всё поменять, в том числе и образ жизни. И вернуться в отчий дом.

(ироничный смешок)

- Не знаю, готов ли я к таким переменам. Сомнительно. Впрочем, я вообще подумываю завтра вернуться в Брюссель и обыскать каждый чёртов уголок этого чёртова города.

- Зачем?

- Да так, потерял кое-что.

(кто-то присвистнул)

- Брюссель… Про иголку в стоге сена слышал?..

- Не такой уж он и огромный.

- Слушай, что-то ты выглядишь не очень. Тебе надо отдохнуть.

- Ну, спасибо, брат, умеешь поддержать. И вообще самолёты выматывают.

- Тогда приводи себя в порядок. У нас тут гостья. И весьма красивая. Ещё напугаешь её, вместо того, чтобы очаровать.

Глава 7-2

В момент выныривая из сна, я резко сажусь, не понимая, где я и как тут оказалась. Я слышу что-то вроде «hotel», «renter» (что несколько созвучно с итальянским, который я учила), а вот «fucking Brussel» звучит вполне понятно для моих ушей. И знаете, с этим определением я вполне могу согласиться.

Секундой позже я нахожу себя в пространстве и в настоящем. Ах, да, Франция, Амбуаз, гостеприимный дом месье Плу, дивный яблоневый сад. Будущий выгодный контракт, переговоры о котором начнутся завтра.

А так же Бельгия, мои ночные приключения и мужчина, уже ставший прошлым.

Тогда каким образом мне прислышалось: гостиница, вернуться и чёртов Брюссель?

Я тру глаза и ерошу волосы; широко зевая, – совсем неженственно – смущённо прикрываю рот рукой, как будто бы кто-то может меня увидеть. Солнце уже заваливается за горизонт и кроны деревьев, и на сад опускаются первые сумерки. Я вслушиваюсь в тишину – дом расположен идеально – в этом уголке спокойно, а суета и бесконечные посетители где-то там, у въезда во владения Плу. Впрочем, в это время поток гостей, наверняка, уже иссяк.

Кажется, я почти готова списать голоса в своей голове на слуховые галлюцинации, вызванные недосыпом, но дверь на опоясывающую всё здание веранду открывается и на улицу выходит Леон.

- Наша провинция усыпляет, не так ли? – кидает мне он, посмеиваясь, затем заглядывает обратно в дом и громко кричит: - Спускайся, у нас гости, как ты знаешь. Имей приличия, иди и познакомься. Не позорь славное имя моего брата.

Чтобы не смущать меня, он перешёл на английский, также специально для меня поясняет:

- Младший наш гуляка приехал. Наконец-то.

Кто-то, во-видимому, Этьен, окрикивает Леона, и тот, махнув мне рукой, убегает за дом, оставляя меня один на один с новым членом этого многочисленного семейства. Я приглаживаю волосы рукой и прочищаю горло, думая, остаться ли мне сидеть или встать, когда он появится.

Но когда на пороге возникает мужчина, вопрос отпадает сам собой; я вскакиваю и в шоке подношу руку к горлу.

Фигура в дверном проёме на секунду замирает. Кажется, я физически ощущаю, как с каждой секундой атмосфера накаляется всё больше и больше. Мы будто два врага приготовились к атаке.

Но никто не собирается воевать.

Кажется, с него первого сходит ступор. Он легко сбегает вниз с веранды и идёт в мою сторону, ступая по мягкой траве сада, приглушающей его шаги. Вопреки ожиданиям, он не бросается ко мне и не спешит выяснять, как