желанию беспрепятственно покинуть город; в противном случае с ними поступят как с врагами». После того как эпидамняне не подчинились приказу, керкиряне начали осаду города, расположенного на перешейке.

Лишь только коринфяне от прибывших к ним вестников из Эпидамна узнали об осаде, они стали готовиться к походу, вместе с тем они пригласили всех желающих на основе справедливости и равноправия участвовать в основании колонии в Эпидамне. Если же кто из желающих отправиться еще не готов к отъезду, то может остаться, внеся в казну 50 коринфских драхм. Нашлось много как пожелавших ехать, так и внесших деньги. Затем коринфяне обратились к мегарцам с просьбой послать корабли для сопровождения на случай возможных помех со стороны керкирян. Мегарцы снарядили 8 кораблей, чтобы плыть вместе с коринфянами, жители Палы из Кефаллении – 4. Эпидавр, к которому они также обратились с просьбой, прислал 5 кораблей, гермионяне – 1, Трезен – 2, Левкада – 10, Ампракия – 9; у Фив же и Флиунта коринфяне просили денег, а у Элеи – кораблей без экипажей и денег. Сам Коринф снарядил 30 кораблей с тремя тысячами гоплитов.

Когда керкиряне узнали об этих приготовлениях, то прибыли в Коринф вместе с послами лакедемонян и сикионян (которых они взяли с собой) и потребовали от коринфян отозвать гарнизон и колонистов из Эпидамна, ибо у них нет права на Эпидамн. Если же коринфяне выставляют какие-либо притязания на этот город, то они, керкиряне, желали бы передать спор на суд тех городов в Пелопоннесе, с которыми обе стороны договорятся, и какой из сторон колония будет присуждена, та и должна владеть ею. Они согласны также предоставить решение дела дельфийскому оракулу. Войну они не хотят начинать. Если же коринфяне прибегнут к силе, заявили керкиряне, то они также будут вынуждены искать себе иных друзей, хотя бы и нежелательных, вместо тех, что у них есть теперь. Коринфяне же отвечали им: если керкиряне уведут свои корабли и варваров от Эпидамна, тогда они и будут обсуждать этот спор с ними. Но пока Эпидамн в осаде, им, коринфянам, не пристало здесь заводить тяжбы с керкирянами. Керкиряне возражали на это: если коринфяне уведут свои военные силы из Эпидамна, то они готовы сделать то же. Они согласны также на то, чтобы, оставаясь на прежних местах, заключить перемирие до решения дела в третейском суде.

Однако коринфяне не желали и слышать о подобных предложениях. Лишь только команда была посажена на корабли и союзники прибыли, они выслали вперед глашатая объявить войну керкирянам. Затем, подняв якоря, они на 75 кораблях с 2 000 гоплитов отплыли к Эпидамну, чтобы оружием решить спор с керкирянами. Командовали коринфской эскадрой Аристей, сын Пеллиха, Калликрат, сын Каллия, и Тиманор, сын Тиманфа, а во главе сухопутных войск стояли Архетим, сын Евритима, и Исархид, сын Исарха. Когда коринфская эскадра подошла к Актию в Анакторийской области, у входа в Ампракийский залив, где находится известное святилище Аполлона, керкиряне выслали навстречу глашатая в лодке с приказанием остановиться. Одновременно керкиряне начали сажать команду на свои корабли, отремонтировали старые суда, сделав их годными для плавания, и оснастили остальные. Когда глашатай передал, что их мирные предложения отвергнуты, керкиряне посадили команду на свои корабли (числом 80, потому что 40 кораблей осаждали Эпидамн) и в боевом порядке повернули на врага и вступили в сражение. Они одержали решительную победу, уничтожив 15 коринфских кораблей. В тот же самый день, по совпадению, керкирянам, осаждавшим Эпидамн, удалось принудить город к сдаче под условием, что чужеземцы будут проданы в рабство, а коринфяне в оковах будут ждать окончательного решения своей участи.

После этой морской битвы керкиряне воздвигли трофей на мысе Левкимме (что на Керкире), а потом казнили всех остальных пленников, попавших им в руки, кроме коринфян; коринфян же заключили в оковы. Позднее, после того как коринфяне и их союзники на кораблях возвратились на родину, керкиряне захватили господство над всеми водами в окрестных областях. Затем они отплыли к коринфской колонии Левкаде, разорили ее и предали огню Киллену, торговую гавань элейцев, за то, что те предоставили коринфянам корабли и денежные средства. (Возможно, именно эту стычку керкирян с элейцами имеет в виду Павсаний, когда пишет в «Описании Эллады» о галерее, которую «…элейцы называют Коркирской; они рассказывают, что коркирцы, вторгшись на кораблях в их страну… и что угнали часть их скота в качестве добычи; но, по их словам, элейцы захватили у коркирцев добычу, во много раз большую, и из десятой части этой добычи они выстроили эту галерею. Сооружена эта галерея в дорическом стиле и представляет две части: с одной стороны у нее идут колонны, обращенные к площади, а по другую – в другую сторону от площади» (если это даже и не тот самый случай, он тогда отлично показывает нелады керкирян с элейцами. – Е.С.). Таким образом, еще очень долго после морской битвы керкиряне господствовали на море и наносили морскими набегами урон союзникам коринфян. Ввиду тяжелого положения своих союзников коринфяне в начале следующего лета отправили эскадру и войско для охраны Левкады и прочих дружественных им городов и расположились лагерем у Актия и возле Химерия в Феспротии. Керкиряне также устроили стоянку своих кораблей и сухопутных войск напротив Левкиммы. Однако ни одна из сторон не решалась напасть, и обе эскадры простояли оставшуюся часть лета друг против друга, а с наступлением зимы возвратились домой».

Глава 4

Эскалация Эпидамнского конфликта и Афино-Керкирский союз

Разумеется, такой исход войны не мог удовлетворить Коринф, и он начал деятельно готовиться к реваншу. Равно и керкиряне были обеспокоены этими приготовлениями; в итоге обе стороны обратились к могучим Афинам. Фукидид подробно пишет об этом в своей «Истории», приводя и сказанные при этом речи. И хотя сам древний автор вовсе не скрывает, что его «речи» вовсе не протокол – «Речи составлены у меня так, как, по моему мнению, каждый оратор, сообразуясь всегда с обстоятельствами данного момента, скорее всего мог говорить о настоящем положении дел, причем я держался возможно ближе общего смысла действительно сказанного» – мы приведем и их, поскольку эти литературные плоды Фукидида вполне соответствуют действительной обстановке и ходу дел, ибо Фукидид был, повторим снова, очевидцем и современником происходившего плюс к тому же у него был прекрасный аналитический талант. Как отметил относительно современный греческий поэт Яннис Рицос: «Вам больше скажет Фукидид сухой, чем изощренный Ксенофонт».

«Целый год, равно как и следующий после морской битвы, коринфяне, раздраженные неудачей, усердно готовились к войне с керкирянами. Они строили корабли и набирали за плату матросов из самого Пелопоннеса и из остальной Эллады, всеми силами стремясь подготовиться к морскому походу. Узнав