Шрифт:
Закладка:
Она сказала:
– В конце концов остались всего две девочки. Они жили в домике на вершине горы. Тот домик как раз походил на картонный домик у тебя в комнате. Девочек звали Марджори и Мерри. Они жили одни с отцом. Мама их пропала много недель назад, когда отправилась в магазин за продуктами. Именно в тот момент растущие существа начали наступление на их городок.
Еды им не хватало, и с их отцом творилось что-то неладное. Большую часть времени он проводил взаперти у себя в комнате. Неважно обстояли дела и у бедной Марджори. Она заболела. Исхудала. Высохла. Ей слышались голоса, нашептывающие ей страшные вещи. Она решила не вылезать из постели и спать до тех пор, пока все не вернется на круги своя. Но план не сработал. Одна только храбрая маленькая Мерри оставалась сама собой.
В последний день их отец покинул дом в поисках еды. Он велел Мерри ни в коем случае не открывать входную дверь и держаться подальше от подвала. Шло время. Мерри не знала, что делать, поскольку Марджори кашляла, стонала и бредила. Сестре нужны были еда, вода, хоть что-нибудь. Мерри спустилась в подвал, надеясь найти там припрятанную еду, о которой семья, возможно, запамятовала. Вместо этого она обнаружила в подвале верхушки растущих существ, которые пробивались через земляной пол. Она смотрела, как они росли и росли. Подрастая, существа постепенно выкорчевали из грязи большой предмет, который свисал с растений как сломанная марионетка. Это было тело их матери. Вот Мерри и открылась страшная правда: отец отравил мать и закопал ее в подвале. Он также медленно травил и Марджори. Другого объяснения плохому самочувствию Марджори не было. Во всем был виноват их злой отец. Та же участь была уготована и Мерри.
Мерри выбежала из подвала, понеслась наверх к Марджори и забралась к ней в постель, под одеяло. Растущие существа начали пробиваться через кухонный пол и постепенно заполнили весь дом. Все вокруг стало зеленым. Маленький картонный домик на горе трещал и скрипел под напором растущих существ, которые проедали себе путь сквозь его полы, стены и потолки. И вдруг послышался громкий стук во входную дверь.
Марджори сделала паузу и осторожно, но настойчиво постучала по моей голове. Не настолько сильно, чтобы было больно, но достаточно ощутимо, так что казалось, будто она стучит из моей головы.
– Мерри попыталась проигнорировать стук в дверь. Вместо этого она задала Марджори два вопроса: «Что мы будем делать, если это не папа за дверью? А что будем делать, если это он?»
Я привстала и скатилась с колен Марджори на пол. Со стуком приземлилась на колени. Клацнули зубы. Я встала на нетвердые ноги. Слезы жгли глаза.
Я собиралась крикнуть «ты отвратительная сестра, ненавижу тебя!»…
Но тут Марджори проронила:
– Мне нехорошо, Мерри. Я не хочу тебя пугать. Извини меня. – Ее голос задрожал. Она закрыла лицо руками.
Я сказала:
– Все нормально. Ты же выздоровеешь? И мы снова будем рассказывать обычные истории, как прежде. Будет весело.
– Нет. Запомни историю о двух сестрах. Запоминай все мои истории, потому что… мою голову переполняют призраки. Я пытаюсь избавиться от них. Ты должна помнить именно историю про двух сестер. Хорошо? Не забывай. Прошу тебя, скажи «хорошо».
От Марджори осталась одна только тень на кровати. Ее можно было принять за кучу скрученных ненужных одеял. Я не могла разглядеть ни ее глаз, ни заляпанный соусом для спагетти подбородок.
Не дождавшись от меня ответа, она вскрикнула, словно на нее кто-то напал. Звук был такой оглушительный, что мне показалось, будто он приподнял меня с пола и отбросил назад.
– Скажи «хорошо», Мерри! Скажи!
Я ничего не сказала, а просто выбежала из ее комнаты.
Я хотела быть футболисткой, как Марджори, только лучше. У нее была хорошая нога, что в устах папы значило: она умела ударить по мячу сильно и отправить его далеко. А у меня обе ноги были хороши. Я была юркой и быстрой, могла с мячом обойти игроков постарше. Марджори была свипером[15] в команде 9-го класса. Звучало круто. Я не знала, что это за позиция, но понимала, что Марджори была особенной или самой важной защитницей. Сама же я не желала быть свипером. Мне хотелось забивать голы, и я дулась каждый раз, когда тренер ставил меня в защиту.
Мы приехали слишком рано на тренировку, и мама предложила подождать тренера в машине. Сидя с голубым мячом цвета яиц певчего дрозда, я бдительно высматривала оранжевую рубашку тренера. Мама опустила окно машины наполовину и зажгла сигарету. Курение вблизи поля было запрещено.
– Почему папа перестал возить меня на тренировку? – Я знала, что этот вопрос вызовет у мамы раздражение, но я злилась на нее за то, что она затянула мне волосы назад. Мне же хотелось, чтобы они свободно развевались. Мне всегда нравилось, как моя шевелюра развевается за мной при беге, как хвост у воздушного змея.
– Ты хотела бы, чтобы меня здесь не было? Молодец, очень мило с твоей стороны.
– Да нет. Ты мне нужна здесь. Просто спрашиваю.
– Он поехал с Марджори на прием.
– Разве не ты обычно ездишь туда?
– Да. Но в прошлый раз все прошло не совсем хорошо. Доктор сказал, что, возможно, нам с папой было бы неплохо поменяться местами.
– Что случилось?
Мама вздохнула, и дым, который она обычно искусно выдыхала из уголка рта через открытое окно, вырвался и затуманил салон машины.
– Милая, ничего особенного, правда. Просто папина очередь съездить с ней.
Она лгала. Это было до смешного очевидно. Ее попытка скрыть от меня то, что она удерживала в себе, давала мне основания воображать самые различные ужасы, происходящие в кабинете врача. Не то чтобы я знала, о каком враче, собственно, говорила мама. Не то чтобы я вообще знала, что бывают разные доктора. Я как всякая второклассница думала, что доктор – это просто доктор, человек, который лечит больных. Впрочем, я понимала достаточно, чтобы начать волноваться, что у Марджори нашли рак или какое-то страшное заболевание с непроизносимым названием. У меня никогда не будет детей, но если я вдруг неожиданно и необъяснимо буду проклята материнством, то я торжественно обещаю отвечать на все вопросы своего ребенка, рассказывать ребенку все и не скрывать от ребенка ни одной неприятной детали.
Пытаясь выудить информацию, которую никто не собирался мне выкладывать, я пустила в ход единственный козырь, который у меня был.
– Мам, она себя в последнее время ведет довольно странно.
– Серьезно? В каком смысле?
Плакать захотелось просто от того, что я проговорилась. Это было больше ябедничества. Это было предательством сестры, которая, по всей видимости, была тяжело, страшно больна. Впрочем, какая уже разница. Я больше не могла держать все в себе. Я открыла рот и позволила всему, переполняющему меня, пролиться наружу. Я рассказала маме о том, что Марджори прокрадывалась ко мне в комнату по ночам и забирала мои книги, об истории с потоком патоки, о записке, о растущих существах, о том, что она говорила о призраках в ее голове. Сюжет про растущих существ я несколько приукрасила. В моей версии Марджори заявила, что существа вырастут прямо на футбольном поле во время тренировки и поглотят нас всех.
