Шрифт:
Закладка:
А мама на суде рассказывала, что видела у Сары Гуд жёлтую птицу. Могла ли она быть фамильяром Сары?
– Вайолет, – окликнула госпожа Пэррис.
Она спускалась по лестнице в сопровождении Бетти и Эбигейл. Я моргнула и отпрыгнула к очагу, чтобы оказаться как можно дальше от книжных полок.
Миссис Пэррис и девушки были одеты в платья для визитов. Я опустила взгляд, посмотрев на их идеально начищенные туфли и молясь, чтобы мои греховные мысли не отразились у меня на лице.
– Мы отправляемся к Уолкоттам по поручению преподобного, чтобы узнать, почему они пропустили четыре последние службы. Мистер Пэррис и Томас будут дома в пять, так что не забудь накрыть на стол перед их приходом.
Взгляд миссис Пэррис переместился на стек, висящий на стене возле меня.
– Бог не одобряет беспечность, Вайолет. Надеюсь, скатерть сегодня останется чистой. Твоя мама никогда не проливала ни капли.
– И каша у неё не пригорала, – с ухмылкой прибавила Бетти.
Я уставилась на неё, недоумевая, когда и как она успела стать такой похожей на свою мать – и такой непохожей, на ту Бетти, которую я знала.
Эбигейл хихикнула.
– И одеяло всегда лежало ровно, а не свисало с кровати, – внесла она свою лепту, глядя на меня сверху вниз.
Госпожа Пэррис фыркнула и направилась к двери.
– Да. Хорошо, что твоей матери здесь нет. Ей стало бы стыдно, узнай она, какая ты неряха. И она была бы очень разочарована в тебе.
Разочарована?
От ярости у меня скрутило живот. Бетти широко распахнула глаза, увидев, как вспыхнули мои щёки. Она приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчала и отвела взгляд.
Я совершала небольшие акты неповиновения с тех пор, как мы вернулись из Глостера. Одеяла лежали не идеально ровно. Кастрюля с кашей стояла на огне на минуту дольше, чем требовалось. Ничего настолько серьёзного, чтобы меня за это выпороли. Но когда миссис Пэррис порадовалась, что здесь больше нет мамы, её слова задели меня за живое.
Разочаруется ли мама во мне?
Я почувствовала, как тени, которые я носила в себе, всё глубже запускают свои тёмные щупальца в моё тело. Интересно, остался ли у меня внутри хоть какой-то свет?
– Госпожа Пэррис?
Миссис Пэррис, уставившаяся в библию, отвлеклась от книги и глянула на меня.
– Да, Вайолет?
– Я не думаю, что мама разочаровалась бы во мне. И мне жаль, что её здесь нет. Иначе вы бы быстро поняли, что ошибаетесь.
Глаза миссис Пэррис на секунду расширились, прежде чем превратиться в две узкие щёлочки, лучащиеся возмущением.
– Я не согласна! – резко сказала она, и я прокляла свою браваду.
Ноги подогнулись, потому что колени стали мягкими, как взбитое масло.
– Но качество твоей работы будет оценивать мистер Пэррис – и только он. Я попрошу, чтобы сегодня вечером он высказал своё мнение.
Я слегка наклонила голову, чтобы не растаять от жара её взгляда. Госпожа Пэррис была не из тех, кто повышает голос, но её тихий гнев был не менее разрушителен, чем молнии Тэмми.
– Пойдёмте, девочки. Мы должны потрудиться во славу Господа.
– Это обязательно? – проворчала Эбигейл. – Вообще говоря, какое нам дело до этих Уолкоттов?
Я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как миссис Пэррис шлёпнула Эбигейл по щеке тыльной стороной руки, затянутой в перчатку.
– Преподобный хочет, чтобы мы объяснили им, как дурно не посещать службы и не повиноваться Божьей воле! У тебя есть ещё какие-нибудь вопросы, Эбигейл? Бетти, может, ты хочешь что-то добавить?
Девушки покачали головами, и миссис Пэррис прижала библию к груди. Они втроём прошли мимо меня, словно я была призраком, не имеющим никакого значения.
Едва лишь закрылась дверь, я внезапно поняла, что буду делать. Этот призрак заберёт тетрадь, а девицы, обвинившие маму в колдовстве и отправившие её в тюрьму, ощутят на собственной шкуре удары хлыста.
Сегодня вечером испачканная скатерть будет самой последней из проблем преподобного, а я стану на шаг ближе к тому, чтобы найти маму и папу.
Я подошла к окну, наблюдая, как три женщины шагают по пыльной дороге. Когда они скрылись из виду, я повернулась и медленно двинулась к стеллажу. Моя решимость ослабевала с каждым шагом, но я заставила себя продолжать.
– Будь как Тэмми! – прошептала я, вперившись взглядом в книги. – Будь сильной, чтобы самой управлять своей жизнью!
Трясущейся рукой я потянулась за тетрадью. Я не знала, заметит ли преподобный, что она исчезла. Я вырвала одну страницу, а потом быстро завернула тетрадь в промасленную ткань и помчалась в лес, где собиралась её спрятать.
По пути я молилась, чтобы план сработал.
Он должен был сработать. От этого зависела моя жизнь.
Глава 9
Ровно в пять часов преподобный Пэррис и Томас вошли в дом. Я с особым тщанием приготовила и приправила рагу. Каждая ложка идеально ровно лежала на аккуратно сложенной салфетке. И, хотя мне казалось, что моё тело вот-вот разлетится на куски, ни одна капля сидра не испортила белую скатерть.
Преподобный бегло осмотрел большую комнату. Эбигейл и Бетти отложили шитьё, а миссис Пэррис торопливо сняла и сложила фартук.
Мне потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы не смотреть на стеллаж, и я с облегчением выдохнула, когда преподобный Пэррис переключил внимание на жену.
– Как прошла встреча с Уолкоттами, миссис Пэррис? Они придут на службу в воскресенье?
Она фыркнула, усаживаясь за стол.
– Кажется, мистера Уолкотта скрутила подагра, а миссис Уолкотт утверждает, что нельзя оставлять его одного в таком состоянии, и поэтому она тоже не сможет посетить богослужение. Должна заметить: мистер Уолкотт не показался мне настолько уж больным. В любом случае, я передала им вашу записку с предупреждением, что, если они будут и дальше игнорировать богослужения, вы начнёте судебную тяжбу. И я молюсь, чтобы они образумились.
– Образумились? – спросил Пэррис, озадаченно приподняв бровь.
Она слабо улыбнулась и погрузила половник в кастрюлю с рагу.
– Увы, я так и не получила заверения, что они придут на следующую службу.
Ноздри преподобного раздулись.
– Вы объяснили Уолкоттам, как важно посещать богослужения? Рассказали о божьем гневе, который неизбежно их настигнет, если раз за разом их места будут пустовать?
– Я сделала, что могла. Но вы же знаете: мои слова не имеют
