ты за книжками бегала, а его вша в голову укусит — от нас обеих мокрого места не осталось бы! — и прежде, чем Айрин успела вставить слово, Агнес шлепнула ее по руке веревкой, которой собиралась стягивать горловину мешка. — И как у тебя язык змеиный повернулся обвинять меня в такой гнусности? Я тебе баронша какая, гадкие интрижки плести?

— А что мне остается думать⁈

— Не суди людей по себе, — прошипела Агнес, запоздало понижая голос. — Все тебе добра желают, а ты нос воротишь только из-за того, что бабушка тебя грамоте обучила! — она ткнула в Айрин пальцем и припечатала: — Ты не особенная, что бы бабушка тебе не нашептывала, и никакой барон не увезет тебя в свое красивое поместье! Гуго отличный парень, подумаешь, стукнул раз? Так ведь он ревнив. В селе-то к тебе никто не сватался, вот он и… Любит он тебя до смерти, хоть и вспыльчив. — Она принялась возиться с оставшимся товаром, собирая его по прилавку. — Все так живут и ничего. Ты на Нарса зла не держи, брат ведь боится, что ты старой девой останешься, и что тогда? Ему тоже нелегко вместо отца семью тянуть.

— А останусь, то что? Замертво упаду? — Айрин комом засунула в сумку платки.

— Не глупи, дурная. Куда ты без мужа?

— Я лучше утоплюсь, чем выйду за него.

Агнес развернулась так резко, что ее коса просвистела в воздухе и ударила по спине, будто плеть.

— Умом тронулась такое говорить⁈ — взвизгнула она. — Или Гуго тебе разум отшиб? При матушке не вздумай такое сморозить!

Айрин стиснула зубы и закинула за спину мешок. Хотелось бы ей забыть день, когда их с сестрами понесло на лед. В ту зиму выпало много снега, и впервые за много лет замерзло озеро. Казалось, сам воздух трещал от мороза, и они втроем бодро топали по сугробам, похожие на трех неуклюжих медвежат в теплых шубках и в пушистых шарфах, намотанных до самых глаз.

Озеро встретило их тишиной и слепящим сиянием ледяного узора — будто хрусталь в оправе из серебра. Айрин и младшая Берта осторожно подобрались к самому берегу, где лед показался им достаточно прочным.

Берта заинтересовалась узорами инея на камнях, и Айрин отошла от нее всего на минуту, обеспокоенная отсутствием старшей сестры. Она несколько раз позвала ее по имени, а потом разглядела две цепочки следов, уходящих к опушке соснового леса. И услышала радостный визг Берты совсем не там, где наказала дожидаться. Малышка скользила по льду, то и дело поскальзываясь в валенках не по размеру, и укатывалась все дальше от берега.

Айрин с замиранием сердца смотрела на ее крошечную фигурку и леденела, несмотря на жаркую шубу. Сестренка шлепнулась на живот и захохотала, а до Айрин донесся едва слышный хруст, пробравший до костей. Она умоляла ее ползти к берегу, звала Агнес, но младшая артачилась, а старшая миловалась с парнем на тайном свидании. И тут лед треснул, разошелся под ногами Берты, и она с тихим плеском ушла под воду. Айрин завопила и помчалась к неровной черной полынье, позабыв обо всех наставлениях, и лед не выдержал, утянув ее вниз.

Невыносимый жгучий холод сковал ее тело. Она едва могла пошевелиться под тяжестью шубы, тащившей ее на дно. Айрин отчаянно кричала и билась в ледяной клетке, но неизменно натыкалась на корку льда, в мгновение ока ставшую прочнее гранита, а потом полной грудью вдохнула чистую озерную воду.

Когда Лени с Агнес прибежали на крики, над озером уже стояла тишина. Он погнал Агнес обратно в село, а сам храбро прыгнул в воду. Из последних сил он ухватил за руку Айрин и вытащил ее на поверхность, после чего завернул в свою шубу и пронес на руках половину пути, когда к нему навстречу прибежали селяне.

Берту нашли по весне, когда с озера сошел лед.

Глава 4

Выбирая судьбу

Рунар откинулся на спинку кресла, ощущая приятный хмельной шум в голове. В конце дня Совет оставил его в покое, и теперь Придворный маг задумчиво сидел в своих покоях, сжимая в одной руке кубок вина, а в другой злополучный платок. Его бесило, что он впустую потратил половину вечера на поиски этих символов, перерыв всю библиотеку, и нашел разве что легенды о магическом учении северян.

— Вам что-нибудь нужно, господин?

Он лениво повернул голову в сторону покорно ожидавшей его приказов служанки.

— Сегодня был ужасно долгий день. Приготовься, я позову тебя через час.

Девушка со смущенной улыбкой юркнула за дверь. Прекрасно. Хоть ночь пройдет не так погано.

Маг снова взглянул на вышивку. И все-таки?

Он решительно поднялся, швырнул платок на массивный стол и щелчком пальцев зажег канделябр, затем достал королевскую колоду и любовно перетасовал карты.

— Еще магию на нее тратить. Ну, допустим. Всевидящий, поведай мне тайну этих рун, расскажи о мастере, — стандартная формула обращения к судьбе, и четыре карты полетели поверх платка. — Какого дьявола?

Король, Шут, Фортуна. Маг. Самые сильные карты в колоде. Девчонка с ярмарки находилась под мощным покровительством судьбы, и ничья воля на свете не смогла бы свернуть ее с пути. Рунар еще дважды делал расклад, но результат оставался прежним. В конце-концов, колода рассыпалась прямо у него в руках. Он поспешно нагнулся, собирая с пола упавшие карты, и прямо перед собой увидел Смерть, перекрытую Солнцем — огненной птицей в ореоле света.

Настроение упало настолько, что он едва не прогнал служанку. Пока девица за его спиной шуршала платьем, маг оперся руками о полку из белого с серебром мрамора и, помедлив мгновение, бросил платок в огонь.

На следующий день торговля шла не так бойко, но они смогли выручить еще целых сорок пять серебряных монет — почти два с половиной золотых! — и со спокойной душой отправились на постоялый двор, где напоследок заказали лучшей еды. Айрин уныло жевала сочное мясо, стараясь смотреть только в свою тарелку, прикрывая волосами крупный синяк. Агнес щебетала с Лени о предстоящей свадьбе, доме, скотине и прочем. Гуго же мрачно косился темным глазом.