Я думал о том, чтобы насаживать тебя своим членом до тех пор, пока ты не перестанешь дышать. Прямо здесь, — добавляет он, постукивая пальцем по основанию моей шеи. — Я кончил так чертовски сильно, Ви. Это было повсюду.

Я хнычу и раскачиваюсь на нем быстрее, используя пальцы, чтобы играть со своим клитором, отчаянно пытаясь найти разрядку. Но он все еще не двигается, и я не могу выбрать правильный угол.

— Давай, детка, — призывает он. — Ты можешь это сделать.

— Я не могу, — хнычу я, утыкаясь лицом в его шею. — Атти, трахни меня в ответ.

— Нет, пока ты не попросишь меня об этом.

— Пожалуйста, — говорю я без возражений. — Прости, что я оставила тебя там. Пожалуйста, Атти.

— Скажи мне, что ты все еще любишь меня.

Я рычу и бью кулаком ему в грудь. — Это не часть гребаной игры.

— Моя игра, — насмехается он, покусывая мою щеку. — Мои правила.

Я прерывисто выдыхаю и толкаю его обратно на пол, глядя прямо на него и впиваясь острыми ногтями в его плоть. — Я все еще люблю тебя, хорошо? Это не имеет значения, чт—

Прежде чем я успеваю закончить, он хватает меня за затылок одной рукой, а другой за задницу, тянет вниз и крепко прижимает к себе, пока он трахает меня. Жестко. Я вскрикиваю и кладу руки на землю по обе стороны от его головы, пытаясь удержаться на ногах, мои бедра сжимаются, когда я чувствую, что кончаю всем телом на его член.

— Продолжай, — приказывает он на полпути к моему оргазму. — Это не имеет значения…

— Что я делаю, — добавляю я, постанывая ему в шею. — Я не могу остановиться.

— Я знаю, детка, — мягко говорит он, перебирая пальцами мои волосы и ожидая, пока я успокоюсь. — Я тоже не могу.

— А ты этого хочешь?

— Никогда.

ГЛАВА 7

АТТИКУС

Как только она кончает, она в изнеможении опускается всем своим весом мне на грудь. Я улыбаюсь небу и осторожно переворачиваю ее на спину, подкладывая под нее свою футболку, чтобы земля не поцарапала ее сильнее, чем уже поцарапала. Зная, что ее бедра, вероятно, болят от того, что она скакала на моем члене целых пять минут, я вытягиваю ее ноги и растираю их для нее, возвращая в них чувствительность.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, приоткрывая один глаз, чтобы посмотреть на меня.

— Заставляю тебя чувствовать себя хорошо, прежде чем я снова тебя трахну.

Она хихикает и наклоняет голову, чтобы посмотреть вниз на мой член. Он все еще твердый, как камень, истекает предварительной спермой при виде нее, как будто знает, кому принадлежит, и хочет вернуться обратно. Я обхватываю его пальцами и направляю его к ее киске, но как раз в тот момент, когда я собираюсь снова переместиться между ее ног, она останавливает меня ленивым покачиванием головы.

— Пока нет, — говорит она. — Покажи мне.

Я поднимаю бровь, глядя на нее, потому что избалованная маленькая соплячка не в том положении, чтобы предъявлять все эти требования. — Что?

— Покажи мне, как ты заставил себя кончить, думая обо мне. Я хочу увидеть.

— Ты думаешь, меня волнует, чего ты хочешь?

— Тебе не все равно. — Она наклоняется и скрещивает свои длинные ноги в лодыжках, прикусывая кончик пальца таким образом, что выглядит скорее дьяволом, чем ангелом. — И мы с тобой оба знаем, что ты никогда не смог бы сказать мне «нет». Я говорю «прыгай», а ты…

— Ложись, черт возьми.

Она ухмыляется и делает, как ей сказано, следя за каждым моим движением, пока ждет, когда я подойду к ней. Я забираюсь на нее сверху на четвереньках и касаюсь ее влажной киски своим членом, поглаживая его один раз от основания до кончика. Закрывая глаза, я представляю, что лежу лицом вниз на кровати, на которой проснулся меньше двенадцати часов назад. Я утыкаюсь лицом в предплечье рядом с ее головой и использую ее тело, как я использовал тот дерьмовый матрас, вонзаясь в нее, пока трахаю свой собственный кулак.

Она лежит неподвижно, и я думаю о том, чтобы снова трахнуть ее в горло. Той ночью я был так чертовски зол на нее, что едва мог нормально видеть. Я был с ней отвратительным ублюдком в своей голове, привязал ее к нашей кровати и оседлал ее лицо, наблюдая, как слезы текут из ее глаз, заставляя ее давиться и блевать на мой член. И как только я понял, что она больше не может этого выносить, я засунул четыре пальца ей в рот вместе со своим членом и заставил ее подавиться ими тоже.

— Вайолет, — рычу я в свою руку, кусая ее, чтобы не шуметь. — Ты нужна мне.

Она берет меня за подбородок, и я чувствую ее взгляд на своем лице, ее большой палец поглаживает его взад-вперед, пока она наблюдает за мной. Не в силах остановиться, я оттягиваю ее голову назад за волосы и целую, запечатывая ее рот своим и кормя ее своим языком. Она стонет, и я сильнее двигаю бедрами. Моя грудь касается ее напряженных сосков при каждом скольжении, и я чувствую, какая влажная ее киска на тыльной стороне моих пальцев, покрывая мою руку ее соками.

— Раздвинь для меня свои губы, детка. Я хочу кончить на твой клитор.

Горячо и тяжело дыша мне в рот, она отпускает мое лицо и опускается между нами, чтобы сделать, как ей сказали. Я отстраняюсь и смотрю вниз, чтобы посмотреть, что она делает, постанывая от ощущения пульсирующего в моей руке члена, удовольствие пробегает по моему позвоночнику.

— Подними свою задницу, — требую я. — Держи ее открытой вот так.

Она делает, и все мое тело содрогается, когда я направляю свой член вниз и проливаю свою сперму на ее киску, стараясь не растратить ни капли. Голова все еще кружится, я опускаюсь на колени между ее ног и держу ее за попку, разбрызгивая свою сперму вокруг, чтобы убедиться, что она вся в ней. Затем я зачерпываю все это двумя пальцами и засовываю глубоко внутрь нее.

Она задыхается. — Атти—

— Ты