односторонним образом пользоваться косметикой. И если вы дадите пациентке альбом для рисования и попросите ее нарисовать цветок, она нарисует только его правую часть (см. рис. 2.2).

Рис. 2.2. Этот цветок нарисован пациентом с синдромом «игнорирования». Обратите внимание – левая часть цветка отсутствует. Многие пациенты с синдромом «игнорирования» изображают только часть цветка, рисуя по памяти даже с закрытыми глазами. Это предполагает, что пациент утратил также способность «сканировать» левую сторону внутренней воображаемой картинки цветка

Синдром «игнорирования» возникает в результате повреждения в правом полушарии, и обычно пациент также парализован с левой стороны, потому что правое полушарие мозга контролирует левую сторону тела. Не знаю, станет ли возможным вылечить синдром «игнорирования». Можно ли лечить пациентов, обращая их внимание на левую сторону мира, которую они не замечают?

Здесь мне снова в голову пришла идея использовать зеркало, как в случае с фантомными конечностями, описанном в главе 1. Нужно посадить пациентку на стул, а затем встать по правую сторону, держа зеркало таким образом, чтобы при повороте головы вправо она смотрела бы прямо в него. То, что женщина увидит, будет отражением левой части мира, которую прежде она не замечала. Поможет ли ей это неожиданно осознать, что существует целая левая сторона мира, которую она игнорировала, и тогда она повернется налево и посмотрит на нее? Если да, значит, мы вылечим ее от синдрома «игнорирования» с помощью одного лишь зеркала! Или ее мозг фактически скажет: «Да, это находится слева от меня, но для меня это в действительности не существует, и я по-прежнему не буду замечать это?».

Ответ, как это часто бывает в науке, оказался отрицательным. Прежде чем установить зеркало, я попросил своего студента Джона встать с левой стороны от пациентки с карандашом в руке. Я поднял зеркало и спросил ее, что она видит. Что у меня в руках? Пациентка определила зеркало, сказав, что может видеть отражение в нем и что оно надтреснуто сверху, как и было.

Она также могла видеть Джона и карандаш в его руке. Я попросил ее использовать правую руку (которая не была парализована) – вытянуть ее и взять карандаш, чтобы написать свое имя. Конечно, любой нормальный человек повернулся бы за карандашом налево, но моя пациентка начала скрести поверхность зеркала и даже пыталась искать за ним, потянув меня за галстук и схватив пряжку моего ремешка… Я объяснил ей, что я не прошу ее трогать отражение, прошу ее взять реальный карандаш. Тогда пациентка ответила: «Реальный карандаш, доктор, находится внутри зеркала», а в другой раз сказала, что карандаш находится за зеркалом.

Эта проблема без всяких трудностей решается трехлетним ребенком. Даже шимпанзе не путает реальный объект с отражением в зеркале. Но разумная миссис Д., несмотря на семидесятилетний опыт «общения» с зеркалом, пыталась войти непосредственно вовнутрь. Мы назвали это явление «зеркальной агнозией»[29] или «зазеркальным синдромом» в честь Алисы, которая смогла войти внутрь зеркала, считая, что за ним находится реальный мир.

Что вызывает «зеркальную агнозию»? Я думаю, пациентка понимает, что видит отражение в зеркале, но объект расположен с левой стороны от нее. Однако, поскольку левой стороны в ее мире не существует, единственно возможным, хотя и неправдоподобным, будет следующее объяснение: объект находится внутри зеркала. Знаменательно, что все ее теоретические знания законов оптики и зеркального отражения искажаются, чтобы приспособиться к этому странному восприятию мира, когда пациентка оказывается в ловушке{9}. Это не проявление рассеянности или импульсивной реакции на отраженный в зеркале образ: она действительно признала наличие зеркала и стала нащупывать позади него, относясь как к препятствию.

Есть еще более удивительное расстройство, которое также бывает вызвано повреждением правой теменной доли, – это отрицание, или анозогнозия[30]. Вспомним, что большинство пациентов с повреждением правой теменной доли имеют нарушения также и во внутренней оболочке, а потому у них полностью парализована левая сторона туловища – к этому приводит инсульт. В основном они жалуются на это, что совершенно неудивительно, однако небольшой процент больных неистово отрицают наличие паралича левой руки, и у некоторых из них нет никакого синдрома «игнорирования». Они продолжают говорить, что их рука двигается нормально.

Тот факт, что такое поведение наблюдается обычно, когда повреждена правая теменная доля, и очень редко встречается при повреждении левой доли, дает нам ключ к происходящему. Похоже, синдром отрицания паралича каким-то образом связан со специализацией полушария: способом, при помощи которого два полушария отражают внешний мир; особенно это касается их способа взаимодействия с расхождениями сенсорных сигналов и расхождениями в убеждениях. В частности, сталкиваясь с таким несоответствием, левое полушарие смягчает его, представляет себе, что его нет, и минует несоответствие (фрейдовские защитные механизмы являются примером этого феномена). Правое полушарие действует прямо противоположным образом. Оно чрезвычайно чувствительно к несоответствиям, что я называю детектором аномалий.

Пациент, перенесший инсульт с поражением правого полушария (с левосторонней парализацией), посылает команду своей руке и получает обратный сигнал, говорящий о том, что рука двигаться не может, – это несогласование. Его правое полушарие повреждено, но здоровое левое полушарие делает свою работу по отрицанию и забвению, сглаживая расхождения. Оно говорит, что все хорошо и не надо волноваться. С другой стороны, если задето левое полушарие, а парализована правая сторона, то правое полушарие действует в присущей ему манере, то есть замечает несогласованность и отсутствие зрительной обратной связи – оно признает паралич{10}. Это была странная идея, но теперь, проверенная экспериментально, она оказалась в основном правильной{11}.

Удивительно, когда человек отрицает, что парализован, но семь или восемь лет назад мы обнаружили нечто еще более поразительное. Некоторые пациенты также отрицают паралич другого больного! Я прошу пациента В с параличом подвигать рукой. Он, естественно, не может этого сделать, но если я спрошу пациента А, страдающего анозогнозией, пошевелил ли В своей рукой, А ответит положительно. Пациент А отрицает недееспособность другого человека{12}.

Поначалу для меня в этом не было никакого смысла, но потом я познакомился с исследованиями Джаккомо Риццоллати, который проводил опыты на обезьянах. Хорошо известно, что части лобных долей, отвечающие за двигательные команды, содержат клетки, активирующиеся, когда обезьяна выполняет определенные движения. Одна клетка будет запускаться, когда обезьяна дотягивается и хватает арахис, другая – когда обезьяна что-нибудь толкает. Это нейроны моторных команд. Риццоллати обнаружил, что некоторые из этих нейронов также запускаются, когда обезьяна следит за тем, как другая совершает то же действие. Например, нейрон «хватания арахиса», который активируется при выполнении