ее испуганным лицом. Мужчина поднес пламя к телу девушки, поджигая ее платье. Сердце сжалось, когда она изогнулась, распахнув рот в беззвучном крике. Слезы щипали глаза, и я могла поклясться, что ее вопли слышны сквозь отражение.

К горлу подкатила желчь. Отшатнувшись, я швырнула зеркало об стену и смотрела, как разлетаются осколки.

Вокруг мерцали отражения, показывая мой номер, мои дикие глаза и перепачканное лицо.

В других зеркалах мое отражение улыбалось, его глаза потемнели от наслаждения. Кассандра, Повелительница Ужаса.

* * *

Я стояла на тускло освещенной Кэннон-стрит, глядя на Лондонский Камень сквозь железные прутья. Безопаснее оставаться по эту сторону от него. Я не хотела чувствовать его притяжение, прикасаться к нему, питаться столетиями ужаса. Откуда-то с темных извилистых лондонских улиц ветер принес обрывки песни. Пел какой-то пьяный мужчина. Счастливый пьяница…

Позади раздались шаги, но я даже не соизволила обернуться, пока меня не отвлек мужской голос:

– С тобой всё в порядке, милочка?

Я повернулась, хмуро глядя на тучного мужчину в футболке с надписью «Миллуолл» и с пинтой пива в руке.

– В порядке. Просто фейри заперли душу моей мамы в Камень, и она зовет меня. Вряд ли она счастлива.

Наморщив лоб, он задумчиво отхлебнул пиво и вытер рот тыльной стороной ладони:

– Кажется, со мной однажды было такое. Та же фигня с Камнем.

– Ну да.

Я шутливо отсалютовала собеседнику бутылкой и сделала последний глоток виски, чувствуя, как капли успокаивающей влаги касаются языка, стекают в горло, а сознание еще немного притупилось. Я уронила бутылку на тротуар, она откатилась в сторону. Не обращая внимания на мужчину, я присела на корточки и провела по изгибам металлической решетки. Я уже сама не понимала, что чувствую.

Глава 5

– Кассандра? Кассандра, ответь! – Низкий голос проник в мой сон без сновидений, и я почувствовала сильную руку на своем плече.

Я лежала навзничь – кажется, на полу. Едва я приоткрыла глаза навстречу легкой дымке жемчужного света, как в голове у меня застучало. Похоже, мозг силился вырваться из черепа. Я попыталась что-то сказать, но издала только слабый стон.

– Слава богу… – В голосе послышалось облегчение, и я не сразу узнала Габриэля.

Я распахнула глаза и тут же пожалела об этом. Ослепительный утренний свет пронзил череп как раскаленная кочерга.

– Свет, – заскулила я.

Чертыхаясь, Габриэль поднялся и задернул шторы.

Оглядевшись, я обнаружила себя лежащей рядом с бутылкой из-под виски и сброшенной одеждой. Если б я не чувствовала себя при смерти, то, наверное, смутилась бы при виде скомканных черных трусиков на полу. С задернутыми шторами в комнате потемнело. Габриэль прошел мимо моего неподвижного тела, и я услышала, как он вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Через минуту вернулся и присел рядом на корточки со стаканом воды. Нахмурился, в его карих глазах светилось беспокойство.

– Сесть можешь?

– Все нормально.

Медленно, борясь с подступающей к горлу тошнотой, я села и потянулась к стакану, схватила его и чуть не выронила – пальцы тряслись. Стиснув его посильнее, я сделала маленький глоток. Пересохшему горлу вода казалась восхитительной, но через секунду тошнота усилилась. Я вернула стакан и легла на пол, надеясь, что теперь Габриэль уйдет и даст мне умереть. К своему ужасу, я поняла, что лежу посреди разбросанных кукурузных палочек с сыром, которые запутались в волосах и перепачкали пальцы оранжевым. Среди мусора валялся новый мобильник. Черт возьми, когда я его купила? Я этого не помнила, но ломать и покупать мобильники стало в Лондоне чем-то вроде привычки.

Габриэль уставился на меня:

– Говоришь, все нормально?

Я с трудом сглотнула, чувствуя во рту вкус мертвечины.

– Я часто сплю среди продуктов с добавлением сыра. Они отгоняют кошмары. Старинное суеверие фейри.

Похоже, смерть откладывается, потому что Габриэль решительно настроился вернуть меня к жизни. Он подошел к моему чемодану, и я с минуту слушала, как он копается внутри. И слегка съежилась при мысли, что он роется в моих тампонах и блеске для губ, придающем объем.

Вскоре Габриэль обернулся, держа на ладони пару белых таблеток.

– Повезло, нашел парацетамол. – Он ссыпал их мне в руку. – Фокус в том, чтобы принять перед сном. Снимает похмелье.

Я проглотила таблетки:

– Спасибо.

Меня хотя бы не вырвало. Боже упаси совсем опозориться… Я смахнула с волос сырные крошки.

– Если б тебя стошнило, стало бы легче.

Я слабо кивнула:

– Ну да. Поможешь встать?

Присев на корточки, Габриэль одной рукой обнял меня за плечи, другой – за спину и медленно и осторожно помог подняться на ноги. Я пошатнулась, мир вокруг по-прежнему плавно покачивался. К горлу подступила тошнота, я опять подавила ее. Довольно того, что Габриэль нашел меня в отключке на полу рядом с брошенными трусиками и оранжевыми кукурузными палочками. Я не хотела испачкать его рвотой. Опустилась на край кровати и оглядела номер.

– Твою мать…

– Да уж. Мне тоже случалось напиваться, но ты вывела это на новый уровень. Ты превратила запои в своего рода искусство.

На ковре валялись зазубренные зеркальные осколки, несколько пластиковых пакетов и куча грязной одежды. Только одно или два зеркала остались целыми. Я смутно помнила, как покупала их, но не помнила, как разбила. Что такого я в них увидела?

Я с трудом перевела дух, пытаясь мыслить связно, несмотря на туман в голове. Да, точно – я разбила зеркало после того, как увидела…

Мозг тут же заблокировал это воспоминание. Только не сейчас.

Я глубоко вдохнула и впервые поняла: от меня воняет. Еще один пункт в моем списке полного унижения Кассандры.

– Похоже, мне нужно в душ.

– Давай, – согласился Габриэль. – А я пока принесу что-нибудь поесть.

Я застонала, как будто он только что пригрозил мне страшной пыткой, но ничего не ответила. Не в моем положении спорить. Я поплелась в общую душевую, осколки хрустели под ногами.

* * *

После душа я почистила зубы и в первый раз поняла, чего мне не хватает. Криков. Я больше не слышала их и чуть не расплакалась от облегчения. Хотя воспоминания о них до сих пор шелестели в глубинах сознания, и я была уверена, что никогда об этом не забуду, но они больше не отдавались эхом в моем черепе. Может, виски прочистило мозги…

Вымывшись как следует, я завернулась в белый махровый халат и открыла дверь в свой жуткий номер. Габриэль сидел на стуле в углу, у его ног стоял пакет с продуктами. На шатком столике рядом с собой он водрузил бумажную