А еще чуть позднее к нему подключили автоповара. Штуковина занимала уйму места, зато полностью заменяла кухню с ее кастрюльками, плитами, холодильниками и прочими “радостями”.

Достаточно было загружать в нужные отсеки рекомендуемые ингредиенты по мере необходимости, и автоповар сам готовил необходимое блюдо. Такие громоздкие конструкции не могли размещаться в квартирах, поэтому сначала их установили, опять же, в учреждениях.

Но население с таким восторгом отнеслось к этой чудо-машине, что кондоминиумы подключились к программе и обзавелись автоповарами. Уже к моменту, когда Август закончил школу, люди в городах почти перестали готовить самостоятельно. Куда проще было спуститься в столовую кондоминиума и перекусить. Это было даже дешевле, чем покупать продукты и готовить самостоятельно.

Данные по каждому пользователю регистрировались и хранились в общей базе, поэтому многим удалось отрегулировать питание и сбросить лишний вес.

“Ваш калораж на сегодня достиг лимита, приходите не ранее, чем через шесть часов!” – запросто мог заявить аппарат, проверив состояние организма и сверившись с данными о последнем приеме пищи. Впрочем, он мог утешить небольшим батончиком или стаканчиком коктейля.

В очередной раз Август удивился тому, что в его голове нашлась столь ценная информация, зато совершенно потерялась любая, даже совсем не ценная, информация о нем самом, но голод был сильнее любопытства. Поэтому он смело подошел к тестеру и засунул ладонь.

–Сейчас тестер работает куда быстрее, чем раньше, – начал Руссо. – К тому же…

–Что это? – каким-то глухим голосом перебил его Август.

Тестер пикнул, и окно выдачи открылось, явив большой стакан воды и небольшой кубик какого-то вещества, подозрительно коричневого цвета. Размером он был не больше спичечного коробка.

–Это кто-то съел до меня? – брезгливо поморщился мужчина.

–Это ваш завтрак, – спокойно отреагировал доктор на хамство. – Теперь автоповар выдает брусок. Такой же сбалансированный, до милиграмма выверенный рацион со всеми необходимыми вам витаминами и микроэлементами на восемь часов, но в более удобной форме. Конечно же, с учетом ваших вкусовых пристрастий. Не волнуйтесь, данные хранятся бессрочно, поэтому вам понравится!

–Это какой-то… пластилин, – не снимая маски брезгливости выдавил Август. – Это – не еда. Мне его на лоб намазать?

–Откусываете кусочек, разжевываете, – терпеливо пояснил Руссо. – Запиваете парой глотков воды. Затем еще кусочек. Весь прием пищи занимает не больше пяти минут – здорово экономит время!

–А что, нормальная еда теперь не в почете? Все перешли на комбикорм?

Оскар засмеялся:

–Бросьте! Еда – все еще один из главных источников удовольствия, не так уж сильно мы изменились. Никуда она не делась – продается в магазинах. Нравится кашеварить – купите и готовьте. Есть и рестораны, и на шашлыки на природе люди везут вполне настоящее человеческое мясо! Не в смысле – мясо человека, а курицу и свинину, конечно. Кто к чему питает слабость. Но в рабочее время, а многим и после работы, удобнее пользоваться бруском. Да, смаковать и наслаждаться не получится, но…

–Но наслаждаться теперь не принято, я понял, – отрезал Август. – Ладно, вам такую же бурду дадут?

–Нет, – съязвил Руссо, потеряв терпение. – Мне наворотят царский завтрак из трех блюд и вареньем лысину помажут. Что вы опять начинаете гундосить на ровном месте? У меня сыну три года, он и то не такой капризный! Разумеется, мне тоже дадут брусок.

В подтверждение своих слов он засунул руку в тестер и, спустя минуту, продемонстрировал Августу свой рацион – такой же стакан воды и брусочек чуть большего размера и немного светлее.

–Почему ваш отличается? – подозрительно прищурился Август.

Доктор закатил глаза:

–Потому что ваш уже кто-то съел до этого, мы это уже установили! Слепили из того, что было. Кушайте на здоровье!

Август поджал губы, но откусил от бруска. Неожиданно, на вкус этот “пластилин” оказался весьма приятным. Он тщательно разжевал и запил водой получившуюся массу. В животе сразу стало как-то тепло и уютно, а в теле появилась бодрость.

–Довольно вкусно, – наконец признал он.

–Видите? Можете же не вести себя, как принцесска. Доедайте ваш завтрак и пойдем в лабораторию.

В лаборатории их уже ждали.

Навстречу им чуть ли не с объятиями бросилась низенькая коренастая женщина средних лет. Ее короткие светлые кудряшки обрамляли голову словно пушистое облако, а миловидное лицо светилось от счастья:

–Август Мартович! Какая радость! Все эти годы я верила, что мне доведется вновь поговорить с вами!

–Мы знакомы? – удивленно приподнял брови Август.

–Разумеется, – уверенно кивнула женщина. – Вы принимали меня в интернатуру. Это было в девяносто втором году. Я так волновалась и переживала, а вы говорили: “Нет такого страха, который сильнее своего хозяина”, а мне казалось, мой страх сильнее меня…

–Амалия Левановна, пожалуйста, – мягко перебил Руссо, и она оборвала себя на полуслове. – Август Мартович пока не готов к таким глубоким погружениям в свою прежнюю жизнь. Мы с вами прекрасно знаем, что самые прочные нейронный связи у нашего гения связаны именно с разработками, а не с девочками-интернами, какими бы хорошенькими они ни были в те годы.

Август слегка нахмурился. Оскар снова решал за него, какая часть его жизни важнее, и зачем-то затыкал тех, кто был готов поделиться реальными воспоминаниями.

К тому же, его покоробила эта очевидная, хоть и слегка прикрытая грубость. Напоминать женщине о том, что она была молоденькой и хорошенькой тридцать лет назад, было бестактно.

–Лучше расскажите нам о компенсаторной камере. Это ведь вы тогда и решили поместить Августа Мартовича именно туда, а не в палату интенсивной терапии. Кстати, Август Мартович, можете поблагодарить эту чудесную женщину, которая своей смелостью и настойчивостью сохранила вам, а потом – и многим другим, все двигательные функции организма.

–Весьма признателен, – слегка поклонился Август. Амалия Левановна ему нравилась. Казалось, она была искренне рада его возвращению, в отличие от Оскара, который вел какую-то свою игру.

–Не стоит, не стоит, – зарделась она. – Сейчас все расскажу и покажу!

Амалия провела их в соседнюю палату, и Август увидел кушетку, покрытую большим прозрачным колпаком. Со всех сторон к колпаку вели блестящие трубки разного диаметра, заканчивающиеся круглыми отверстия внутри этого купола. Сама кушетка выглядела не совсем привычно – она состояла из сотен небольших фрагментов, как будто ее собирал ребенок из конструктора. Правда, “детали” выглядели мягкими и, даже издалека,