следующую же секунду объект пролетел мимо, мазнув крылом, и скрылся из зоны видимости. Видео закончилось, а я так и сидела, оторопев, и не верила своим глазам. Затем отмерла, дрожащей рукой медленно потянулась к сенсорной панели, отмотала назад, где нашла кадр с наиболее четкой фокусировкой, и развернула изображение во весь экран. Невероятно.

Это был антроптерикс. Огромное пернатое человекообразное существо с размахом крыльев около восьми метров. Картинка была отменного качества, только слегка размытая от того, что кадр был остановлен в движении. Никогда не думала, что увижу когда-либо нечто подобное в первый же день. У существа было скуластое мужское лицо с хищным выражением темных миндалевидных глаз, и большим, слегка заостренным книзу носом. Торс был полностью человеческий, хорошо просматривались жестко напряженные в полете мышцы, и только чуть ниже груди начинался редкий покров из мелких пушистых перьев, плавно переходящий в полноценное оперение. Снизу туловище было скорее птичьим, нежели человеческим. Такие же когтистые лапы со скрюченными пальцами и орлиный хвост веером. Размах его крыльев был настолько впечатляющим, что туловище антроптерикса в сравнении с ним казалось не таким уж и большим. Абсолютно удивительное невероятное создание.

Так и сидя с открытым ртом, я представляла себя владельцем зоопарка Резервации монстров, где посетители, бродя по прочным стеклянным лабиринтам, разглядывают сквозь его прозрачные стены невероятных обитателей во всей красе в их натуральной среде обитания. И куча вопросов возникли сразу в голове: Где он живет, чем питается, сколько особей в популяции, как они между собой общаются, как возник сам вид, как выглядят его птенцы, и, самое главное, сколько подобных ему существ еще можно встретить в этой локации? Удивительное воодушевление от подобного зрелища оказалось на диво приятным. А еще круче было то, что я наверняка первая, кто видит это существо. Первая, кто его открыл!

Возможно, для опытного зоолога это могло быть рядовым событием, я же была в шоке от увиденного, и только через час разглядывания и раздумий смогла взять себя в руки, и отправить Ивару добытый файл вместе с сопроводительным письмом. После всех переживаний вдруг жутко захотелось кофе, за которым пришлось спуститься на кухню. Ограбив кофеварку, я поспешила обратно с огромной чашкой ароматного напитка. Вернувшись в пультовую, плюхнулась в кресло и, успокоившись, задумалась. А задуматься было о чем.

За все существование базы в полузаконсервированном состоянии пропало два наблюдателя. Однако, как показало расследование, они первыми нарушили правила, самовольно покинув базу. Оставалось только удивляться, для чего им это понадобилось. Пропажа одного человека могла бы быть случайностью, исчезновение же двух уже было больше похоже на закономерность. Понятное дело. Подвергать себя такой опасности в неизученном диком секторе было большой глупостью, но глупцов на такую работу обычно не берут. Или те два человека оказались редкими исключениями? Как мне объяснили раньше, нет. Может быть, Герман был прав, и я всего лишь пушечное мясо, и нахожусь здесь не сколько для определения местной фауны, а скорее сама являюсь объектом наблюдения.

Однако, не стоило совсем уж исключать эту мысль. Я встряхнула головой в попытке отогнать навязчивую паранойю, и тут же напряглась. В комнате не было абсолютно тихо, здесь еле слышно жужжал пульт, ровно гудели лампы освещения, и поэтому сквозь эту ненавязчивую симфонию я четко различила посторонний звук. Как будто что-то периодически шуршало этажом ниже, на кухне. Я медленно поставила чашку на стол, плавно встала с кресла, и двинулась, мягко крадучись в своих любимых махровых носках, в сторону шума. Едва я ступила на первую ступеньку, на этаже автоматически зажегся теплый свет. Шум не прекращался, и я сразу определила его источник. На столе лежал забытый после обеда цветной пакет овсяного печенья. Он периодически вздрагивал, и ворочался, изнутри доносился осторожный шорох и смачный хруст. Неужели мышь? Хотя откуда здесь могут быть мыши, в полностью изолированной базе? Мышей я не боялась, просто не любила. Надо будет поинтересоваться у Ивара насчет мышеловок. Против одного мышонка я ничего не имела, но что, если он вдруг захочет привести в гости многочисленную голодную родню? Хотя мыши — это еще ничего, лишь бы не крыса, только не это. Соседство с крысами, это худшее что можно представить! Хотя какие крысы с мышами, здесь же совсем другая экосистема, после антроптерикса тут может быть даже драконопаук или крысоящер!

С такими жуткими мыслями я осторожно подкралась к столу, и, замерев в пяти шагах, звонко щелкнула пальцами. Шорох резко прекратился. Из входа в пакет показалась мохнатая мордочка с круглыми ушками и черными глазами-бусинками, вся в крошках. Мелкий халявщик равнодушно мазнул по мне взглядом, в котором явно читалось: «А, это всего лишь ты…», и снова скрылся в пакете. На виду остался лишь черный кончик пушистого хвоста. Горностай? Или ласка? По крайней мере, очень похожий именно на этот вид зверек. Насколько я помню, они не едят печенье, поскольку являются хищниками.

Чтобы проверить версию, пришлось залезть в холодильник за кусочком сосиски. Не успела я подойти к столу, дабы предложить шерстяному гостю угощение, как завибрировал браслет. Вызывал Ивар. Пришлось бросить сосиску на стол, и метнуться в пультовую, перепрыгивая разом через две ступеньки. Монитор по периметру мигал зеленым, я приняла вызов и плюхнулась в кресло. На экране возникла дружелюбно бликующая лысина Ивара.

– И снова здравствуй! – Пробасила лысина голосом Ивара.

– Здравствуйте, профессор, как добрались?

Ивар поправил камеру и, помимо лысины, на экране возникли остальные части головы.

– Все хорошо, только что просмотрел твой отчет, все отлично, продолжай в том же духе!

Я зарделась.

– Честно говоря, – продолжал он, – мы впервые получаем такую качественную картинку антроптерикса. Будет над чем поразмыслить. Но мы уже решили, что раз они могут находиться достаточно близко к базе, я думаю, можно будет попробовать достать его жучком.

Меня слегка напугал амбициозный блеск в его глазах. Жучок – это самонаводящаяся роботизированная клипса для отслеживания миграций. Их изобрели, чтобы безопасно для человека и животного изучать последних. Не нужно стало никого ловить и усыплять, цепляя громоздкие ошейники. Жук сам находил нужный объект, и незаметно, за счет мизерных размеров, крепился в нужном месте. И с этого момента все данные о перемещениях животного становились доступны.

– Эм… – Честно говоря, я немного растерялась. – И каким же образом это можно будет осуществить?

Почему-то я представила себя летящей на дельтаплане, в круглых мотоциклетных очках, с зажатым в кулаке жучком, с остервенением гоняющую по воздуху вожделенное пернатое, пытаясь прицельно зашвырнуть электронного