Госпожа Ривз – она тоже заметила его знаки – озадаченно посмотрела на мальчика.

– Тебе есть чем с нами поделиться, Хадзимэ-кун?

Акира вскочил на ноги:

– Вообще-то я просто хотел поздороваться. Мы с Айлой практически родственники, и я, конечно, знал, что она будет здесь, в Нью-Саге. Но она ни разу не упомянула, что мы будем учиться в одном классе.

Айла всем своим видом показывала, что ни в чем не виновата.

Парнишка что-то бурчал насчет того, что Сородичей нужно держать в курсе, и тут кусочки пазла внезапно сложились в картинку.

– Акира Хадзимэ, ты родственник маяка Меттлбрайта? – выпалил Квен.

– Да, я ее младший брат, – весело ответил тот.

Итак, налицо прямые связи с тремя из Пяти. Хисока Твайншафт – что он творит? Если здесь рискованно находиться, то зачем подвергать опасности детей с такими выдающимися связями? Или же брат соратницы Арджента Меттлбрайта и собственная ученица кота были здесь потому, что кот надеется на него? Ох, уж лучше бы пресс-секретарь кошек обошелся без тонких намеков, которые он так любил, и изъяснялся попроще.

– Парни, вы уж не обижайте Айлу.

Неуклюжая и абсолютно неоправданная просьба Акиры почти граничила с грубостью, но на пса она подействовала как нужно. Элоквент встал, чтобы придать весомость своим словам.

– Радушный прием ей обеспечен. Это место закреплено за ней. Не тревожься, друг фениксов.

Мальчик благодарно улыбнулся.

– Акира, со мной все будет в порядке. – Еще раз поклонившись учителю, Айла уверенно направилась к их столу и протянула руки. – Ты примешь мое соседство, Элоквент Стармарк?

– С радостью. – Руки у нее были такие маленькие, что он постарался не сдавливать их. – Я уверен, что Тэмме Субару понадобится твой опыт.

Девочка с заинтересованной улыбкой повернулась к своему однокласснику-человеку:

– У тебя есть вопросы?

Тэмма уставился на Айлу почти так же настороженно, как на амаранта.

Подавшись вперед и понизив голос почти до шепота, он спросил:

– Сколько тебе лет?

– Мне двенадцать. – Айла выпрямилась.

– Но это выпускной класс. Старшая школа, третий класс. – Тэмма заерзал на стуле. – Разве тебе не должно быть восемнадцать?

– Когда-нибудь будет и восемнадцать.

Оценивающе оглядев класс, она передвинула третий стул так, чтобы оказаться напротив Тэммы.

– Я окончила курс обучения в Академии Ингресс, но работы для двенадцатилетнего дипломата не очень-то много. Вот меня и определили в этот класс.

– Ты что, наблюдатель-вундеркинд? – заинтересовался Тэмма.

– Скажем так, я хорошо справляюсь со своей работой.

Она одарила их улыбкой, которая показалась Квену до боли знакомой. Гард. Конечно. Квен познакомился с ее отцом, когда Майклу было столько лет, сколько ей сейчас. Он был таким же блестящим, таким же уверенным в себе. Знал ли об этом Твайншафт? Вероятно. Майкл был одним из любимчиков кота, когда тот преподавал в Академии Ингресс.

Тонкие пальчики тронули его за рукав, и Квен поспешил сосредоточиться на своих товарищах:

– Да?

– Пожалуйста, зовите меня Айла. Вы оба. Без всяких суффиксов и приставок.

– Я попробую, – сказал Тэмма и зарделся. – И меня вы тоже можете звать по имени.

Оба повернулись к Квену, Айла – в ожидании, Тэмма – в нерешительности. Так что он потянулся к их рукам и сцепил пальцами запястье каждого. Квен почувствовал, как учащенно забились два сердца в ответ на прикосновение, радостно забились. Они охотно потянулись к нему. Они доверяли ему.

– Айла, Тэмма. Можете называть меня Квен.

После обеда и пространных объяснений касательно обязанностей по уборке, кружковых занятий и предстоящего завтра визита к Сородичам госпожа Ривз встала, привлекая общее внимание:

– Последнее, что нам предстоит сделать сегодня, – выбрать старост нашего класса. Это человеческий обычай, сходный с избранием пресс-секретаря. Старост не назначают, они соглашаются на это по доброй воле. Трое из вас будут одновременно лидерами и связующими звеньями для своих коллег. Начнем со старосты из числа амарантов.

Когда она перечислила обязанности старосты, Квен даже застонал про себя. Меньше всего сейчас ему нужны были дополнительные нагрузки, которые держали бы его вдали от дома… и от Эвера. По классу пронеслась волна быстрых движений, и успокоенный Квен откинулся на спинку стула.

Со своего места встал Хану-фел:

– Мы все решили. Амарантов буду представлять я.

Один из учеников человеческой расы поднял руку.

– Как это вы решили? Так быстро? Вы что же, можете читать мысли друг друга?

– Нет. – Хану подчеркнул свой ответ жестом отрицания. – Нисколько.

– Язык знаков?

– Некоторые из наших уроков будут включать в себя невербальное общение, – вступила в разговор госпожа Ривз, – а пока пусть ваши партнеры немного поучат вас самым основам. Нам всем будет полезна небольшая демонстрация. Могу ли я попросить амарантов показать нам, как вы пришли к такому решению?

Подавив вздох, Квен встал вместе с остальными, ведь он тоже был участником процесса.

Поза Хану изменилась, и он щелкнул пальцами. Но на этот раз он сопроводил жест пояснением.

– Что думаете, как поступим?

Медведь повернул руку в запястье и согнул два пальца.

– Все варианты хороши. Какой самый лучший?

Пальцы Плума – резкое движение.

– Кто старше всех?

– Старше я, – сказал вслух Квен, медленно повторяя свои жесты. – Но я воздержусь.

Один из клана лошадей свел ладони вместе:

– Нужен кто-то сильнее меня.

Поза Юты изменилась, и он указал на своих товарищей по стае:

– Волк понимает стаю. Один из нас, конечно.

– Хану-фелу здесь уже доверяют, – сказал Квен. – Пусть прогремит.

По комнате прокатился смех.

Снова заговорил молодой медведь:

– Наши голоса будут услышаны, наши опасения станут его заботами. Хану-фел Найтспэнгл присмотрит за этим логовом.

Суузу сделал изящный взмах, который повторили остальные:

– Мы согласны. Мы будем твоей поддержкой.

– Хотя этот класс не является настоящим логовом, волк всегда мыслит категориями стаи, – сказала госпожа Ривз. – Спасибо, Хану. А теперь есть ли у нас доброволец из числа учеников-людей? У меня единственная просьба – чтобы ваш представитель был не из одной тройки с Хану.

В наступившем молчании Элоквент пытался угадать настроение кандидатов. Он был почти уверен, что ответственность охотно возьмет на себя энергичный Акира, но феникс, похоже, удерживал его. Внезапно вверх взметнулась чья-то рука.

– Сосукэ Фудзимото, – представился худощавый мальчик, тот, что уже говорил ранее. – Я с радостью возьмусь. Если всех это устраивает, я буду выступать за обычных учеников.

Тихо, слишком тихо для человеческого слуха, кто-то пробормотал:

– Мы все обычные, каждый по-своему.

Хану, не вставая с места, повернулся всем телом, как и Плум. Девушка из клана лошадей показала знак одобрения, и тут Квен нашел, кто это сказал. Девушка-наблюдатель, сидевшая с Суузу и Акирой.

– Спасибо, Фудзимото-кун, – кивнула госпожа Ривз. – Остается только выбрать старосту наблюдателей. И, по нашему обычаю, мы предоставим этот выбор Хану-фелу, поскольку им предстоит тесно сотрудничать друг с другом.

Элоквент не представлял, что могло бы повлиять на выбор волка. Айла – очень сильна, но она же еще совсем ребенок. Инстинкт стаи призывал защищать своих детенышей, а не следовать за ними. Но другие и вовсе ничем не выделялись.

А вот Хану не колебался в своем выборе. Он протянул руки наблюдателю феникса:

– Как, еще раз, твое имя?

– Кимико Миябэ. – И гораздо тише она спросила: – Ты уверен?

– Уверен,