Капитана вдруг затрясло от осознания произошедшего, только сейчас, спустя несколько часов, он вдруг понял, что его люди погибли, его бойцы, фронтовые товарищи, ребята. Голос стал хриплым от внутренней боли:

– Было четыреста пятьдесят… Комбата осколком в живот сразу же… И я ребятам приказал… В бой! – Мужчина с горечью махнул на гору трупов, которые уже успели собрать на участке, где недавно полыхал бой. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться и продолжить рассказывать. – Противника примерно в три раза больше, около полутора тысяч автоматчиков на мотоциклах и на «ханомагах». Есть пулеметные и минометные установки, две зенитки небольшого калибра. Они атаковали, колонна не успела дойти до дороги, нас пополам разрезали. Немцы сейчас угомонились, укрепились на высотках в скалах, перекрыли границу вдоль Ивановского, – здоровая рука указала в сторону темно-зеленой полосы сосен, поросшей на черных каменистых горках. – Вон на тех полянах укрылись, там скалы такие отвесные идут грядой, они там установили орудия и поливают огнем всех, кто приближается. С этой стороны подъем почти вертикальный, и у немецких стрелков хороший обзор. Чистое поле от дороги километра три, его не проскочить. Дорога до населенного пункта одна.

– А как они на эти скалы попали? Через холмы есть дорога?

– Есть тропки пешеходные по краям гряды, надо пройти вдоль подножия и подняться можно будет. Пытались мои бойцы. Только фрицы пройти никому не дают, сразу открывают из всех орудий огонь на поражение.

– Со стрелками есть связь?

– Была. Они успели доложить, что укрылись на молокозаводе, там до войны комплекс был большой. Огромное хозяйство, коровники, телятники, цеха какие-то. Зданий с десяток, территория километров на пять растянулась, городишко целый. Потом фрицы кабель нашли, видимо, перерезали. Так что сейчас не знаем, что там происходит с ротой.

Соколов уже доставал из планшета карту:

– Так, давайте отметьте точки, где они засели в скалах. Направление выстрелов, дальность прострелов. Любая информация важна.

– Вы что, собрались туда, к ним? – капитан с удивлением уставился на старшего лейтенанта. – Как вы мимо зениток пройдете? Ладно пулеметы, автоматы броне не страшны, пушки броню ведь продырявят!

– Вы отмечайте, от вашей информации все зависит, – сунул карандаш Алексей мужчине в пальцы здоровой руки. – По вашим меткам будем путь выстраивать.

Сам Соколов присматривался к условным обозначениям на карте, прикидывая, как можно обойти немецкую оборону, что расположилась почти вокруг села. С одной стороны нагромождение скалистых холмов в порослях сосен, человеку, может быть, здесь и можно пройти по крутым тропинкам и уступам, но для огромной бронированной машины местность непроходимая. Кроме одной узенькой полоски – дороги, извивающейся по полю, потом в проем прямо в гряде, между двух высот. Дорога новая, скорее всего, пробитая динамитом и обустроенная прямо среди холмов еще в мирное время, чтобы сократить проезд к селу.

– Товарищ капитан, кто из ваших бойцов ходил в контратаку к полю? Мне нужно точно знать, что там за местность, вплоть до количества кустов. Поговорить с ними надо. Где бойцы?

– Сейчас, идемте, они все ранены. Но вернуться смогли, вон там мы им в кювете устроили окопчик, – капитан заспешил к повороту дороги, где работала лопатами часть солдат, сооружая фортификации на случай новой атаки немцев.

В небольшом углублении на брезенте лежали и сидели несколько бойцов. Под ватниками белели пропитанные кровью бинты, на бледных, как мел, лицах выделялась черная щетина, следы грязи и крови. Один из них, пожилой мужчина, стонал, лежа с закрытыми глазами. Его товарищ сам вздрагивал от боли, но то и дело ловил его руки, мечущиеся в бреду, чтобы он не трогал кровоточащую рану.

– Тихо, тихо, потерпи, ну потерпи, – при виде командира губы у него задрожали. – Товарищ капитан, скоро помощь прибудет? В госпиталь ему надо срочно, уже все, горячка началась.

– Крепитесь, ребятки, идет помощь, вот уже танкисты первые добрались. За ними и санитарная машина подоспеет. Тимофей, расскажи товарищу танкисту, где точки у немцев.

– В скалах, не подобраться, – рядовой, черноволосый кудрявый парень, с трудом шевелил белыми губами. Грудь и рука его были обмотаны бинтами с алыми пятнами и бурыми разводами крови.

– А поле там перед скалами какое, много пороста или деревьев?

– Это, считай, не поле. Лесочек только с молодняком, елочки кругом, сосенки по колено мне, мы за ними укрывались, а как к скалам поближе стали, они нас приметили и давай очередями лупить. Пулеметы на расстоянии метров триста друг от друга, по всей линии. Сашка Бритвин к проходу между двух холмов с перепугу кинулся, так они туда гранату ухнули, его камнями завалило. Пришлось отступать.

– Значит, дорога через скалы завалена?

– Небольшой завал, порода отвалилась. Но там у проезда «ханомаги» стоят замаскированные, на турелях минометы вместо пулеметов. Я… когда полз, оглядывался, считал… Надо ведь взять, позиции взять, не пускать их обратно… – Кудрявый парень начал задыхаться, на уголках рта вскипела кровавая пена. Глаза закатились, и он, неловко согнувшись, завалился на бок, уткнувшись лицом в грязную стенку окопа.

Командир засуетился, бросился поднимать раненого. Его соседи тоже кинулись на помощь, но над губами с каждым вздохом все выше поднимались кровавые пузыри. Алексей понимал, что это означает – задето легкое, парню осталось жить считаные минуты. Хоть и видел он за военное время сотни тысяч смертей, только каждый раз внутри все сжималось, выворачивало от желания помочь и от собственного бессилия. Внутренний запал направлять оставалось только на борьбу с врагом. Он не врач, чтобы уметь спасать умирающего человека, но он боец, танкист и может отомстить, уничтожить врага, чтобы не допустить новых смертей. Там, за линией огня, ждут помощи люди, скорее всего, среди них тоже есть раненые, которых еще можно спасти. Сжав зубы, он отвернулся от умирающего, от мечущихся по окопу пехотинцев и зашагал обратно к танкам. Как попасть за линию немецкой обороны? Через скалу не пройти – завал, по полю не пройти – порост вырвет все гусеницы и подвеску, в обход всего села дорога займет не меньше трех часов. Каждая минута дорога, звенят в ушах слова генерала: «Они ждут помощи, лейтенант!»

Возле тридцатьчетверок застыла его команда, она ожидала