Вкладывает ладонь в мою. Сжимаю и поражаюсь, насколько она у неё крошечная. И опять меня дёргает от мысли: ну вот куда я лезу? Девочка же совсем. Но отдавать Иру кому-то я точно не готов, поэтому уверенно веду её к своей машине. Помогаю устроиться на переднем сиденье, обхожу тачку и сажусь за руль.

— Куда мы поедем? — смотрит на меня с потрясающим, открытым любопытством.

— Туда, где мы сможем немного побыть наедине и тебе не нужно будет постоянно оглядываться.

Прокладываю самый короткий маршрут к выезду из города. По дороге в магазине закупаюсь вредными вкусняшками на все случаи жизни, не представляя, что обычно ведьмочки едят по будням.

Сгрузив пакеты в багажник, чтобы не мешались, везу Иру подальше от всех. От её родственников, от проблем, от городского шума. Хочу слышать только её и дышать только ей.

Смелая девочка, прильнув ладошкой к окну, разглядывает местность, а я смотрю на неё. Чувствует, смущается, стреляет в меня глазками и снова отворачивается.

Я как кот, которого погладили случайные прохожие. Шерсть на затылке дыбом, а в груди тепло. Непривычно мне очень. Новые, неизученные чувства держат в приятном напряжении.

Нахожу подходящее место, где можно свернуть в лес среди высоких корабельных сосен. С тихим шелестом шин проезжаю по грунтовке вглубь и останавливаюсь. Выхожу из машины, вдыхаю поглубже. Пахнет прелыми листьями, хвоей, воздух здесь прохладнее, и я снимаю с себя кожаную куртку. Как только Ира выходит из машины, накидываю ей на плечи, чтобы не замёрзла. Она трётся щекой о воротник и тоже украдкой делает вдох.

Крутится на триста шестьдесят, задрав голову к небу. Смешная, открытая, без фальши и прочей шелухи. У меня пульс опять начинает зашкаливать, и это никак не поддаётся контролю. Я пытался. Вот лёжа на какой-нибудь крыше со снайперкой, я могу контролировать всё: от количества вдохов до сокращений сердечной мышцы вплоть до момента выстрела, а здесь вообще без вариантов.

Эта девочка сломала все мои привычные системы работы с собственным телом и довольно улыбается, пробегая подушечками пальцев по шершавому стволу ближайшего к ней дерева.

Выкладываю на капот фрукты, пирожные, мороженое и ягодный мусс. К нему мне выдали пакет с деревянными палочками и салфетками.

— Ого, — смотрит на всё это «безобразие» Ира.

— Надеюсь, хоть с чем-то попал, — подмигиваю ей.

Ведьмочка тянется к зелёному яблоку и впивается в него белыми зубками. На губах остаётся мутная капля сока. Знала бы она, как пошло и сексуально это смотрится. Сглотнув, подхожу к ней бессовестно близко, ломая к чертям все границы. Нет их здесь. Только лес и мы.

Глава 11

Ворон

Ира застывает, глядя мне в глаза. Обнимаю и большим пальцем второй руки стираю сок с её губ. Облизываю его под пристальным взглядом болотных глаз. Щёки покрывает румянец, а в глазах появляется блеск.

Нет. Не было у меня шанса отвертеться от чувств к маленькой Ахмедовой. И башка продолжает сигналить мне, что я не прав, я взрослый, а ей восемнадцать. Отключаю. Иногда же я могу себе такое позволить? Раз в жизни взять и утонуть в девчонке, от которой захлёбывается сердце.

Наклонившись к её лицу, веду кончиком носа по бархатной коже от щеки к виску. Утыкаюсь в него губами и дышу цветочным ароматом, в который я тоже успел влюбиться. С первого вдоха. Осень вокруг, а у меня персональная весна прямо посреди леса. Сказка для Ворона, не иначе.

— Павел… Паша, — Ира слабо сопротивляется.

— Чч, — глажу её по волосам, путаясь в них пальцами. — Обними меня. Не обижу и против воли не трону. Не бойся. Со мной безопасно. Я любому голову отгрызу, кто посмеет тебя обидеть. Тебе просто надо хотеть быть со мной, Ир. Я придумаю, как тебя забрать.

— Отец всё решил, — шмыгнув носом, она очень доверчиво утыкается лицом мне в грудь. Через рубашку чувствую горячее дыхание на своей коже. Вся моя голодная физика тут же делает нехилую стойку.

Дышу глубже, прижимая Иришку к себе немного теснее. Она неопытная совсем, ничего не замечает. Пусть. Рано ещё.

— Мне важно, что думаешь ты, а не твой отец.

Поднимает на меня удивлённый взгляд.

Да, малышка, так можно. Твоё мнение и твой выбор имеют значение, чего бы там тебе с детства не внушали.

— Там всё сложно, Паш, — так легко ей даётся моё имя, а у меня все внутренности сворачиваются с непривычки. — Я не хочу сейчас об этом говорить. Можно о чём-то другом?

— Можно, — ещё раз с удовольствием прижимаюсь губами к виску. Подсаживаю на капот. Открываю банку с ягодным муссом, набираю немного на деревянную палочку и подношу к её губам, намеренно пачкая их воздушной розовой массой.

Ира открывает рот и забирает у меня десерт. Ловлю взглядом движение язычка.

Вау… Чего ты такая красивая-то в любом моменте? Даже когда просто ешь!

Она прикрывает веки, наслаждаясь сладостью вкуса. Чёрные пушистые ресницы дрожат, дыхание от волнения учащается, на шее подрагивает пульс.

Набираю немного мусса на палец и обвожу манящие губы. Я очень хочу коснуться их своими сегодня.

Склоняюсь к её лицу.

— Обними меня. Смелее.

Кладёт прохладную ладошку на мою шею, и я опять счастлив, как влюблённый подросток.

Окстись, тридцатник тебе!

Да по хрен! Моя девочка!

И я прижимаюсь к этим губам, собираю весь мусс. Хочется чувствовать только её вкус, без всех эти примесей.

Ира не отвечает и не отталкивает. Она будто изучает свои новые ощущения. Не наглею, понимая, что для неё этот поцелуй явно первый. Слегка касаюсь мягких, трепетных губ языком, не позволяя себе сделать его по-настоящему взрослым.

— Тебе приятно? — провожу пальцами по её горящей щеке.

Ведьмочка часто кивает, облизывает влажные губы. Рыкнув, впиваюсь в них снова. Она несмело обнимает мою нижнюю губу своими нежными губками. Все мои внутренности обдаёт кипятком.

Мы меняемся ролями. Теперь я больше принимаю, чем отдаю, чтобы Ира привыкла меня касаться.

— Отец меня убьёт, — отстранившись, прикладывает ладони к своим щекам. Убираю её руки от лица, целую в запястье. — И я… твой цветок, кажется, потеряла, — опускает голову, прячась в водопаде своих густых волос.

— Я тебе новый найду. Не целуй так больше никого, — убираю тёмные локоны ей за спину и касаюсь подбородка, требуя, чтобы