— Тайлер, что происходит? — мамин голос дрожал, едва не переходя в рыдания.

— Элеонора, не волнуйся, мы в безопасности. Просто не подходи к окнам и все. А лучше заблокируй их чем-то, хорошо, дорогая? — папин голос тоже подрагивал, но он старался держаться крепко ради нас.

Войдя на кухню, привлекла внимание.

— Что такое? Почему у вас такие лица и голоса? — аккуратно спросила. — И что там такое на улице?

— Уиллоу, помоги маме, чуть позже все узнаешь. — проговорил отец, а после поднялся наверх.

Меня снедало любопытство и тревога, но не решалась давить на маму, по ней видно, что та на грани нервного срыва. Наконец, к вечеру мы все собрались за ужином на кухне. Первым заговорил папа:

— Дорогая, я связался с несколькими своими знакомыми с разных точек мира и кое-что узнал. Там нет такой ситуации и походу от этого нет вакцины… — угрюмо закончил тот.

— Пап, о чем ты говоришь? Что случилось по всему миру? Это же просто зараза… да? — тревога нарастала, словно в нее подкидывали дров.

— Это… Господи, за что нам выпали такие страдания? — мама тихонько заплакала в ладонь, а папа приобнял ее, окутывая своим теплом.

— Дочка, в мире бушует эпидемия, неизвестный науке вирус, который превращает людей в… зомби, монстров. Скорее всего он передается воздушно-капельным путем, через укус и кровь. Ни за что, слышишь меня, ни за что не выходи на улицу. Я обеспечу нам, как можно скорее, вылет за границу, где есть безопасные места. Нужно только подождать, ладно? Я любой ценой защищу вас, положитесь на меня, — улыбка расплылась на родном лице.

Это был последний спокойный день, который мы провели все вместе. Не спала всю ночь, слушая, как за окном бушует вирус. Он уже добрался до нашего района и протягивает свои мерзкие лапы к нашим соседям, превращая их в зомби. Решив, что собрать вещи заранее — это хорошая идея, тут же принялась исполнять ее. Отрыв в шкафу большой рюкзак, закинула туда несколько худи, нижнее белье, футболки, леггинсы, шапку. За окном, вдалеке, послышался пронзительный крик женщины. Вздрогнула и по моей щеке прокатилась слеза. Утерев ее тыльной стороной ладони, на которой красовалась луна, продолжила сбор. Сеть не работала и телефон был бесполезен, поэтому лежал на краю тумбочки.

«Все будет хорошо, папа нас увезет отсюда. Пожалуйста, пусть все будет хорошо…» — эта мысль поселилась в моей голове и прожила там до утра.

Резко проснувшись, глянула на часы — 4:48 утра. Протерев лицо холодной ладошкой, направилась в ванную, пристроенную к моей комнате.

Холодная вода прогнала остатки сна и вернула в реальность. Подняв взор на зеркало прямо передо мной, рассматривала девушку смотрящую на меня. Усталость и страх отпечатались на моем лице в виде синяков под глазами, губы пересохли и напоминали пустыню, а цвет кожи стал еще более бледным, чем был раньше. Навернулись предательские слезы, которые усердно пыталась сморгнуть, ведь папа всегда меня учил «Не плачь, дочка, встречай трудности без слез, ведь они могут закрыть твой взор и ты не увидишь выхода».

— Хорошо, отец, я буду сильной. Постараюсь, изо всех сил. Ради вас с мамой, — шепот разлетелся по ванной.

Выходить из комнаты мне совершенно не хотелось, ведь могла застать маму в ее ужасном состоянии или отца, который всей душой и сердцем хотел нам помочь, но не в силах это сделать. Даже аппетита не было, но понимала, что болеть в данной ситуации нельзя и все такие, спустя время, спустилась на кухню. Продукты почти закончились, а пополнить запасы мы не могли и поэтому выбор был невелик. Состряпав бутерброд с сыром и ветчиной, кое-как запихнула его в себя, борясь с рвотными позывами. На помощь пришла холодная вода, протолкнувшая ком в горле. Из-за забаррикадированных окон невозможно было увидеть, что сейчас творилось на улице.

«Хотя, наверно, это к лучшему. Не хочу видеть во что превратился наш район… город… Черт, возможно… весь мир!»

Глянув на дверь, обнаружила там парочку висящих замков, которые повесил папа. Вход в дом был заколочен и возможности войти или выйти не было.

«Хорошо, так даже лучше. Мы найдем способ выбраться, когда придет время. А так нас никто не достанет. Молодец, папа!» — На моем лице впервые за долгое время появилась улыбка, хоть