Фелиппе ничего не ответил. С самого утра он почему-то избегал этого разговора. Будто чувствовал, что тайный помощник ещё понадобится. Но как и зачем — принц не знал.

До этого момента.

Фелиппе настолько привык использовать людей, что различные ухищрённые схемы для этого всплывали в голове практически моментально. Сейчас принцу надо было решить проблему с Виолеттой и своей несдержанностью. И он уже знал, как это сделать.

Решение было прямо перед ним.

— Насколько я помню, моим последним заданием было то, чтобы ты предоставил мне невесту. Физически — да, ты это сделал. Но формально — она не моя.

Сэм нахмурился. Он ещё не понимал, к чему клонил принц. Или не мог поверить.

— Мы обговаривали только то, что я уже сделал, — жёстко возразил Сэм. — Это последнее задание, и ты поклялся на крови, что после выполнения всех я буду свободен.

Фелиппе усмехнулся. Сэм мог злиться сколько угодно, но лазейка оставалась. У него просто не было выбора.

— Игра слов. Я намеренно не был точен в формулировке. Твоё последнее задание ещё не выполнено.

На самом деле, Фелиппе не предвидел так далеко. Сейчас он сказал это больше для эффекта. Слишком уж удачно всё складывалось.

Принц видел, как Сэм с трудом сдерживал свой гнев.

— Похоже, ты единственный человек в королевстве, кто уже дважды смог пролить мне кровь, — без колебаний продолжил Фелиппе.

Он встал, достал из шкафчика с оружием нож, и быстро, не оставляя себе сомнений, чиркнул по ладони. Затем подошёл к всё более напряжённо следящему за ним Сэму.

— Видишь ли, ты действительно зашёл очень вовремя. Я был близок к тому, чтобы силой взять свою невесту ещё до свадьбы. Я не умею извиняться. И лицемерить — не моё. Моя любовь эгоистична. Виолетта не готова её принять… Пока. А я не могу больше ждать. Обращайся в меня. Добивайся её расположения как хочешь. Только не позволяй себе лишнего. По вечерам я буду с ней ужинать и подмечать изменения. Если я увижу, что всё идёт как надо, ты не просто будешь свободен, но и богат. Так, что сможешь выкупить целый город. Я не обязан давать тебе это поощрение — у тебя нет выбора. Но так, в качестве личной симпатии и компенсации за то, что обнадёжил, я готов пойти на уступки.

Принц протянул кровоточащую руку опасно притихшему перевёртышу.

— Пей.

Сэм отвернулся.

— Видимо, твоя симпатия ко мне затмевает твой разум, — с грубой иронией сказал он. — Откуда такое доверие? В твоём облике я могу многое. И я сейчас даже не о твоей невесте.

Фелиппе поколебался какое-то мгновение. Но не от сказанного. Сэм говорил очевидное, но так, будто ему было дело до происходящего. Словно это была отчаянная попытка отговорить. Хотя раньше принц задавал ему куда более сложные задания. И не возникало никаких вопросов.

А вдруг ему тоже понравилась Виолетта?..

Фелиппе резко отбросил все сомнения. Сколько бы препятствий ни было, всё равно всё всегда заканчивается так, как угодно ему. И У Сэма не было шанса изменить это.

— Я не идиот, — пренебрежительно сказал принц. — Конечно, я знаю это. И знаю, что не могу никому здесь доверять. Да и рассказать о нашем плане рискованно. Потому ты последуешь моему примеру. Дашь клятву на крови, что используешь мой облик только для выполнения моего поручения.

Сэм не скрывал своего недовольства. Но Фелиппе не волновали эти эмоции. Оба знали: другого выхода не было.

В конце концов, не зря же Сэм выполнял предыдущие опасные для жизни поручения. Разве для того, чтобы сдаться сейчас, тем самым подвергая себя неизбежной погибели?

Ну уж не настолько ему дорога эта девица. Каким бы ни был интерес Сэма к ней.

‍ Так и обнаружилось ставшее открытым пленение.

Зато времени успокоиться и всё обдумать было достаточно. Её уединение прерывалось только редкими визитами слуги, приносившей поесть. А ещё заходила портниха, чтобы взять мерки для будущих платьев невесты принца.

Виолетта не отказывалась ни от вкусных угощений, ни от примерок.

Она уже набралась хладнокровия и была настроена на свою роль. Фелиппе не сломить и не запугать её.

Виолетта знала, что принц вернётся. И была готова к этому.

Он объявился после обеда. Остановился в пару шагах от двери, почему-то не подошёл ближе.

— Я не буду извиняться за то, что произошло, — сказал Фелиппе вместо каких-либо приветствий. — Такова моя суть. Я всегда беру, что хочу и мне неважно, кто при этом пострадает.

Виолетта не нашла, что ответить. Её удивил тон принца. Он говорил с неким даже отвращением к себе. Странно.

Обычно Фелиппе, если и скажет нечто подобное, то с превосходством. Он скорее гордился своими бесчувственностью, цинизмом и всемогуществом. Словно осознание и принятие в себе этих качеств ставили его выше других.

Так что же… Он действительно жалел о той несдержанности?

За это стоило ухватиться.

— Если это так, — не глядя на него, решилась Виолетта, — тогда почему вы остановились?

Она напряглась всем телом, скорее почувствовав, чем увидев; что вместо ответа принц вдруг приблизился. Несколько неторопливых шагов… Он остановился совсем рядом.

В голове яркими вспышками пронеслись воспоминания пережитого недавно унижения. Знакомое острое чувство беззащитности сбило дыхание.

Но не стоило показывать ему слабость или робость. Закрыв глаза на несколько секунд, Виолетта собрала всю волю в кулак. Хотя всё равно ощутимо вздрогнула, когда рука Фелиппе вдруг легко коснулась её плеча.

Если он и заметил её беспокойство, ничем не дал это понять.

— Потому что я всегда знаю, чего хочу, — уверенно сказал принц. К её удивлению, его рука при этом оставалась в прежнем положении. Простое ненавязчивое прикосновение, которое почему-то не вызывало отторжения или тревоги. — И сейчас я хочу взаимности.

Виолетта поджала губы. Ощущение, что Фелиппе намеренно коснулся её так невзначай и осторожно, чтобы проверить реакцию после того, что произошло. Хотел, видимо, оценить степень её недоверия.

А она внутренне вся сжалась, стоило ему только подойти ближе. Именно это было первичной реакцией.

Виолетта настойчиво повела плечом, и принц, как ни странно, поддался, убрав руку. Причём сразу, без задержек или неуместных поддразнивающих ласок.

Но почему-то она по-прежнему всей кожей чувствовала его прикосновение.

— Что ж, раз уж вы так прямолинейны, позвольте мне оплатить вам тем же, — заговорила, наконец, Виолетта. — Мне невыносима сама мысль о браке с вами. После всего, что вы сделали, глупо рассчитывать на взаимность. И это не изменится, пока вы не исправите хотя бы то, что ещё можете.

Она не скрывала враждебность в голосе. Но всё же заставила себя закончить так, чтобы он думал, что ещё не всё потеряно. Ей с трудом далось не поморщиться на последних словах.