Он чуть развернулся. Бледная рука его красиво взлетела, указательный палец с массивным золотым перстнем указал на полог шатра.

Он пропустил меня вперед. За пологом, в уютно-прозрачном сумраке, пахло тепло и пряно.

- Ниса, оставь нас, - сказал он вглубь шатра из-за моего плеча.

Лазоревый силуэт легко и плавно взметнулся и двинулся на меня.

- Хайрете! - по-нашему "здравствуй" недобро обронила прозрачная женщина, минуя нас и словно пронося мимо, рядом со мной, горячий сосуд.

Я успел приметить матовую округлость плеча, тугие витки темных кудрей, прихваченных легкой диадемой, матовую белизну виска, остренькое перышко брови, решительную прямую линию носа... и даже мимолетный взгляд с острым стеклышком - "ты не зван!"

Я устыдился своего вида, но она успела исчезнуть еще до моего стыда...

Свет несильным потоком проникал в шатер с его несведенной и приоткрытой вершины, от которой тянулась вниз тесемка с петлей. Войлочные стены были задрапированы голубыми парусами настоящих шелков, по парусам бежали золотистые узоры из тонких веточек с листьями... Этот шатер, эта колбочка цивилизации и вкуса стояла посреди бескрайнего и грязного скотного двора. В ней хранилось облако сандалового аэра, а в облаке - красивое двуспальное ложе с хорошенькими подушечками, полдюжины пестрых, расшитых тюфяков, сложенных кольцом, увесистый сундук темного дерева с бронзовыми накладками, низенький резной столик, резной стульчик, а при столике - стражами две витых бронзовых треноги с погашенными глиняными масляными лампами на широких блюдах. В моей памяти остался ясный фотографический отпечаток той заповедной роскоши.

В следующее мгновение я узрел, что грязными, зверскими ножищами попираю великолепный восточный ковер.

- Мой гостеприимный хозяин, - выразился я. - Никто только что выбрался из пещеры Полифема, хитон его не праздничен и грязные сапоги не ко званой трапезе.

Лиловой птицей полетел в сторону плащ моего нечаянного покровителя. Сам он молча сделал мне знак-повеление двинуться вперед и встать прямо под падавший с несведенного свода свет. Я повиновался. Он шагнул мне навстречу.

Позади меня колыхнулся воздух, возникло чье-то присутствие. Он не подал вида.

- Кто ты, Никто? Откуда? - впился он в меня взглядом, дыша близко винной гарью и застарелым зубным мученьем - но был красив и художественен лицом, даже надвинувшись вплотную и выдавая болезненную рыхлость кожи и мимики, карикатурно приметную при освещении сверху. - Кто ты? Ант? Склавин? Танариец? Литв?.. Где ты учился? Ты не похож ни на кого. Ты пахнешь, будто только что из бани, а не с дороги... Что у тебя с глазами?

- Что? - не понял и испугался я.

- Похоже на излияние крови прямо в зрачки, - указал он мне поочередно в оба глаза. - И ты видишь обоими?

Я растерялся. По-настоящему растерялся - кажется, впервые за целую жизнь. Прикрыл ладонью поочередно оба глаза. Никаких отличий в портретах хозяина не было: даже в полусумраке я четко различал каждую морщинку.

Прикрывая свои глаза, я поочередно придумал два ответа - левый и правый, полную ложь, похожую на правду, и возможную правду, в которую трудно и страшно было поверить самому.

- У меня есть два ответа, - так признался я, собравшись с мыслями и пытаясь удержать его взгляд. - Один больше похож на правду. Путешественник из страны, допустим, баснословных сидов, ограблен в пути - и вот занесен сюда неведомым ветром. Но это - неправда. Правда такова, что я сам в нее с трудом верю. Я украден духами из иного века, из очень далекой страны и заброшен сюда нагим и мокрым, как только что родившийся младенец. Кто я? Моего народа пока нет, поэтому я мог бы назваться и гиперборейцем.

Он слабо улыбнулся и указал мне на мягкие тюфяки.

Был еще один жест - другой рукой, после которого присутствие за моей спиной исчезло.

Я невольно оглянулся.

- Телохранитель, - словно успокоил он меня. - Его право... Но не теперь.

Я, как и полагалось в той древности, не присел, а сразу возлег, вдруг - опять впервые - почувствовав усталость. Где-где, а в ногах правды не было уж точно. Он расположился напротив, облокотился, другой рукой взял стоявший на ковре серебряный бокал и посмотрел в него...

- Значит, старик Геродот ошибся, - проговорил он с легкой насмешкой. - Ведь он написал, что вас нет и вашей страны никогда не было. Это худо, когда живешь, а потом какой-нибудь мудрец напишет, что тебя не было. - Он поднял взгляд на меня. - Значит, гипербореец... В это, пожалуй, нетрудно поверить. Ведь не всякий одинокий странник даже при удивительной внешности способен одним взглядом испепелить воинов базилевса Аттилы.

Так оказалось: одного имени, выбитого на монете, - достаточно, чтобы познать КОГДА, одного имени, произнесенного с холодным почтением, - довольно, чтобы понять ГДЕ.

- Я не хотел этого, - снова честно признался я, почему-то не сильно сдрейфив.

- И этому можно верить, поскольку трудно поверить, что ты напал на них сам... - кивнул хозяин шатра. - Сначала волхв этого скотского племени махал тут руками, он был не в себе и даже ему мало кто поверил, трое следом отправились вброд посмотреть. Они не вернулись. Значит, они встретили тебя.

- Так и было, - признался я.

- До вечера их не хватятся... - сказал хозяин, как бы испытующе.

Что я мог сказать? Я просто молчал под его взглядом.

- Значит, у нас есть время кое с чем разобраться, - закончил свою мысль хозяин. - И значит, пора представиться и мне. Демарат, сын Антиноя, мастер Этолийского Щита. Служу гипостратегом Эдекону, архистратегу базилевса Аттилы... Говоря коротко и без прикрас, просто наемник.

- Мое имя - Николаос, - назвался я с эллинским "акцентом". - Имя моего отца - Аристархос. Изучаю народы, это мое изначальное призвание. Коротко говоря, праздношатающийся.

Демарат явно оживился, даже оставил пустой бокал, который, словно не решался наполнять.

- У тебя и твоего отца имена эллинские, - заметил он, тем смутив меня.

- Да... как будто... - пробормотал я в ответ. - Возможно, кто-то из моих далеких предков.

- Я вижу, что ты не похож на эллина, - спокойно подбодрил он меня, затем неясно вздохнул и сказал нечто загадочное: - Между тем, не стоит пренебрегать