— И, учитывая что Россия, как страна, вмешаться не может, мне придется делать это как цесаревичу и личному знакомому Атамаля, к которому он обратился за помощью.

— Но, разве это не значит, что вы не сможете привлекать войска? — нахмурившись спросил Максим.

— Именно. — кивнул я. — Только мой личный флот как магистра ордена святого Александра Невского и князя Ляпинского. Но и оттуда мне взять почти нечего, большинство занято на Рубеже.

— Вам нужен корабль. — догадался Краснов. — Но необычный… вы хотите отремонтировать линкор Петр Великий!

— Именно. — улыбнувшись сказал я. — Если у нас будет судно, которое выдержит сражение один на один с флагманом Английской эскадры, мы сумеем удержать регион, или даже изгнать из него флот лиги наций. Только придется поторопиться, пока они полностью не захватили контроль над Пакистаном.

— Судно получило слишком большую дозу искажения, большая часть обшивки и многие внутренние механизмы остаются под воздействием диссонанса. — произнес змей. — Не целесообразно менять все механизмы на новые, это займет не меньше времени чем постройка нового судна этого класса.

— Не займет, если экипаж будет состоять из практиков, контролирующих свое тело, а на борту будут установлены подавители диссонанса. — возразил я.

— Это… реализуемо. — подумав несколько секунд признал Змей. — Мы подготовим список необходимых ресурсов и фронт работ. Не менее недели.

— Слишком много. — поморщившись ответил я. — За неделю ситуация может в корне изменится.

— Три дня, если не менять обшивку и отказаться от части функций, в частности оборонительного противоабордажного комплекса вооружений. — добавил механоид.

— Хорошо. Готовьте список необходимого. — кивнул я, удовлетворенно. — Если придется, мы снимем оборудование с других кораблей.

Три дня, это действительно отличный срок, так что я был доволен. Ровно до того момента пока не вернулся во дворец, и ещё на подлете не почувствовал, что что-то не так. А уж когда заметил встречающую меня побледневшую Марию, вовсе напрягся, жалея, что не забрался в Архангела перед вылетом.

— В чем дело? — спросил я у супруги, на которой буквально лица не было.

— Не здесь. — ответила Мария, но то, как она сжала мою ладонь говорило о многом. Вздохнув, я приготовился к смертельной схватке, но, когда вошел во внутренние покои, понял, что к такому я не готов.

В малом зале для совещаний сидело двое. Маленький мальчик, лет двух и титан, подавляющий всех присутствующих своей аурой.

— Ну здравствуй… сын.

Глава 5

— Не вижу тут того, кого можно было бы назвать отцом. — стараясь сохранить самообладание ответил я. — Лишь искаженного, скрывающегося под давней личиной и выдающего себя за мертвеца, как они постоянно делают это в Европе и пытались сделать у нас на родине.

— Я был готов простить тебе убийство матери, но ты осмелился отказаться от меня? — проговорил Борис. — Что же, ты не оставляешь мне выхода, я возведу на престол чужую мне кровь, сына жены…

— Как жаль, что он так же мертв, и по свидетельствам рода Демидовых, и по сведениям тайной канцелярии. — усмехнувшись сказал я. — Давид Демидов мертв, отпет и похоронен на Екатериноградском кладбище, вместе со всем что осталось от его отца. Кто бы ни был второй самозванец, его не признает ни род, ни империя.

— Ты смеешь говорить за империю, чужак? — прорычал Борис.

— Хватит гавкать, отродье, я давно уже не боюсь ни тебя, ни твоих хозяев из общества. — ответил я, встречая потоки диссонанса ледяным щитом. — А вот твоей марионетке что-то поплохело, того и глядишь загнется, не выполнив своей миссии. Впрочем, учитывая, что тебе наплевать и на империю, и на её народ, я ничуть не удивлен.

— Ты будешь отречен от престола. — едва сдерживая гнев проговорил Борис.

— Кем? — я даже рассмеялся, по-новому взглянув на него. — Моя парламентская фракция составляет большинство. Мои сторонники занимают ключевые посты в министерствах и армии. Мой орден сильнейшая сила на просторах Евразии. Даже если ты вдруг решишь самоубиться об меня, создав зону, я её просто закрою, не впервой.

— Самоуверенности тебе не занимать, как и любому, кто только краешком глаз коснулся истинной силы. — ответил Борис, меча взглядом молнии. — Да только тебе никогда не сравниться со мной в силе, чужак.

— Как легко ты перешел с «сына» на «чужака». — усмехнулся я, разглядывая фонящую фигуру. — Но играть словами можешь не ты один. С прошлого раза я стал куда сильнее, и видел такое, что тебе даже не снилось. И если раньше твоя аура меня угнетала, заставляла прикрывать глаза, то оказавшись в самом центре зоны я узрел солнце, по сравнению с которым ты лишь дешёвая бракованная лампочка.

— Побывал в центре зоны и решил, что видел всё? — усмехнулся Борис. — Щенок. Ты даже не представляешь…

— Нет, это ты не представляешь, бывший. — ответил я, прервав речь императора. — Ведь ты, всего лишь обиженный ребенок, которому досталось меньше силы чем брату жены и детскому сопернику. И ради этого ты превратился в ЭТО. Ты давно уже не человек, и не понятно, был ли им вообще. Тебе ничем меня не напугать, нечего предложить, а сделать ты со мной ничего не можешь.

— Возможно ты стал сильнее, немного. — усмехнулся Борис. — Но я всё ещё в состоянии прихлопнуть тебя одним движением мысли…

— Нет. — злорадно усмехнулся я, чувствуя, как во мне все сильнее становится мелодия резонанса льда. — Ведь я тебя вижу!

— И что с того? Муха тоже видит солнце, но не в состоянии осознать всего величия мироздания. — усмехнулся Борис, поднимая ладонь. Вот только я и в самом деле видел его меридианы, видел искаженную множеством экспериментов энергетическую структуру и главное — видел, как по ней идут сигналы.

— Нет. — усмехнулся я, и показательно создаваемый конструкт Бориса сорвался прямо в ладони, больно ударив по нервным окончаниям откатом. — Не в мою смену.

— Что? — Борису потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, что только что произошло. Он нахмурился, посмотрел на ладонь, затем перевел взгляд на меня и усмехнулся. — Ты отречешься от престола и будешь служить мне. В противном случае я убью не тебя, а всех, кто тебе дорог.

— Как я и