Я душил кошек, но никогда раньше не душил людей, поэтому действительно не знал, сколько понадобится силы и сколько времени это займет. Я связал им и руки, и ноги.

Мне надо было действовать быстро. Миссис Отеро лежала без сознания, и я считал, что она мертва. Я придушил Джозефину, она потеряла сознание. Я думал, что она мертва тоже. Потом я подошел и надел пакет на голову Джозефа-младшего, а потом, если я правильно помню, миссис Отеро очнулась. Я подошел к ней и опять придушил, и, наконец, убил ее.

После того как Джозеф-младший умер, в доме стало тихо. Джозефина лежала без сознания. Я не стал заматывать ей на шею веревку или надевать пакет. Тут в игру вступило мое «Темное Садистское Я». Я хотел повесить ее. Я уже заготовил петлю из грубой конопляной веревки. На ней был узел из четырех витков.

С мыслями о повешении я обыскал дом и в подвале нашел водопроводную трубу. Я закрепил петлю на ней. Потом вернулся за Джозефиной. Она была в сознании, но ничего не соображала. Я поднял ее и понес в подвал. Она не плакала, не сопротивлялась и не отбивалась. Я снял с нее брюки, стянул трусы и то ли порвал, то ли разрезал бюстгальтер, чтобы обнажилась грудь. Потом дернул ее свитер обратно вниз, заново связал ей щиколотки и колени, а руки связал за спиной. Я спросил, есть ли у ее родителей фотоаппарат, потому что хотел сфотографировать ее связанной. (Потом я купил «Поляроид», тот самый, что использовал, снимая себя связанным.)

Она сказала, что нет, и я поставил ее на пол под петлей. Я сказал, что она сейчас уснет и встретится на небесах с ее родителями и братом. В ее глазах был ужас. Я приподнял ее, надел на шею петлю и затянул. Меня переполняло возбуждение, я трогал ее за грудь и мастурбировал. Конечно, повешение само по себе уже преступление, а тут еще пресса раструбила, что я повесил ее так, что она едва носками не касалась пола. Но это произошло случайно, я ничего такого не планировал».

Последствия

«Я прошел по дому и кое-что прибрал. Это называется правило правой руки, когда переходишь из комнаты в комнату. Я собрал свои вещи. Запер заднюю дверь, прежде чем уйти. Собака по-прежнему была во дворе. Кое-чего полиция так и не узнала. Я ужасно хотел пить. Весь был мокрый от пота. Я начал это [ритуал] в доме Отеро, я брал на кухне стакан, пил из него, насухо вытирал и ставил на место. Я и в остальных домах так делал. Это стало моим секретным фирменным знаком.

Я немного прибрался в доме, проследил, чтобы ничего не забыть. Все проверив, я выкрутил термостат на полную, чтобы сложней было определить время смерти (я прочел об этом в книге). Я забрал часы Отеро – как у пилотов – и радиоприемник, который мне попался где-то в доме. [Позднее в полиции Рейдер отрицал, что взял приемник.] Часы я хранил много лет, иногда надевал, но в конце концов выкинул в Чисхольм-Крик, возле шлюза на 37-й Северной улице. Я часто бросал туда мелкие вещи жертв. Радио я продал на гаражной распродаже.

Когда я уходил, было солнечно, и я волновался, что почтальон или соседи увидят меня. Я спросил Отеро, когда им приносят почту, и времени почти не оставалось. Мне надо было срочно убираться. Помню, как я решился сделать первый шаг в гараж. Завел их машину – там правда заканчивался бензин. Если бы я похитил их на ней, не зная об этом, возникла бы большая проблема. Я сдал назад, стараясь, чтобы не было видно мое лицо, и поехал на запад по Мердок до Девятой, а потом по Оливер-стрит до «Диллона». Там я припарковался на стоянке.

Я вылез из машины и пошел на юг по Кингс-роу. По пути я выбросил ключи в канализационную решетку. Моя машина стояла возле магазина распродаж на юго-западном углу Сентрал и Норт-Эджмур. Только тут я понял, что нигде нет моего ножа. Дилемма. Что же делать? Может, я его оставил у Отеро в машине? Запер я дверцу, после того как протер ручку? А что, если нож у Отеро дома?

Я решил не возвращаться туда пешком. Я подъехал на своем «Шеви-Импала» назад к их дому и въехал в гараж. Быстро проверил задний двор. Собака рычала, но держалась от меня на отдалении. Я нашел нож возле перерезанного телефонного провода. Я его поднял и поехал домой».

У Рейдера разболелась голова, он трясся от испуга. Он только что убил четверых человек! Он был осторожен, но вдруг он что-нибудь упустил, и полиция сможет выследить его? Он не ожидал, что опыт будет столь драматичным. Однако он не забывал об осторожности. Никаких ошибок. Следующим шагом должна была стать поездка в лес, чтобы сжечь подготовительные записи и рисунки, а также обрывки веревки. От них – это он понял после первого убийства – оказалось особенно трудно избавиться. Из книг тру-крайм он знал об ошибках, которые совершали другие убийцы, и не собирался вступать в их клуб. Он разобрался с уликами и был дома к возвращению жены с работы. Она не заметила в муже ничего необычного. Но он переступил важный порог и теперь находился на «пути смерти».

Стоило ему уединиться, и Рейдер записал все подробности убийства в своем дневнике, а еще придумал себе прозвище ВТК (Bind, Torture, Kill – связать, пытать, убить). У всех серийных убийц были прозвища. Он собирался стать не менее прославленным, чем лондонский Джек-потрошитель. «Когда ты это сделал, у тебя появляется собственное лицо».

Он не мог дождаться заметок в прессе о его преступлении. А что, если и про него напишут роман вроде «Хладнокровного убийства»? Для него это было бы «большим достижением». Позднее он признал, что фантазировал о том, как делает всех четверых жертв своими рабами в загробной жизни и у каждой есть своя роль в исполнении его сексуальных фантазий. Полицейским он даже описал эти роли: Джозеф Отеро – старший будет его телохранителем; Джулия будет его мыть и подавать пищу, а дети станут его сексуальными игрушками. Джозефину он обучит садомазохистским практикам.

Рассказывая о том, как его фантазии об убийствах, возникшие еще в детстве, воплощались в жизнь, Рейдер объяснял: «Правильно говорят – «незанятые руки ведут в объятия к дьяволу». Я