«У меня были с собой веревки, и некоторые уже с узлами. Был пистолет Woodsman Auto Target 22-го калибра. Но я недостаточно изучил задний двор, иначе знал бы про собаку. И тогда, возможно, не выбрал бы Отеро. Я стремился узнать как можно больше про людей, которые там живут. Даже заглянул в маленькую библиотеку на углу Оливер и Сентрал, посмотрел их номер в телефонной книге. Я туда позвонил, и трубку взяла женщина. Я извинился – мол, не туда попал.

Я планировал схватить их в гараже – миссис Отеро и детей. Я несколько раз видел, как они втроем уезжают в школу, и следовал за ними на машине. Я все спланировал, но не знал про собаку. К тому же гаражные ворота были подняты, а гараж смотрел на улицу.

Я слышал голоса у себя в голове. Думал уже уйти – но что, если кто-нибудь видел меня у них на заднем дворе? И тут дверь открылась! Слишком поздно! Открылась задняя дверь, и мой кошмар и их кошмары стали одним целым.

С пистолетом в руке я ворвался в дом. Там были все, кроме мистера Отеро. Он вышел из спальни на голос жены. Он думал, это какая-то шутка, что его разыгрывает шурин. Он обратил внимание на мою военную ветровку. Я быстро схватил его за шиворот, ткнул пистолетом и сказал, что тут полная обойма и предохранитель снят. Он понял, что я не шучу.

Чтобы ослабить напряжение, мы поговорили про мою службу в ВВС, потом про учебу в техническом колледже – в таком роде. Я сказал, что мне нужны деньги и еда, что меня разыскивает полиция. Я сбежал из армии в самоволку. Я нашел ключи от машины, кошелек и бумажник. Они сказали, что бак в машине пустой. Я подумал, что у них совсем мало денег. Миссис Отеро сказала, я могу взять пишущую машинку из спальни и продать, чтобы выручить денег на бензин. А их оставить в покое. Пока они не паниковали.

Вломившись в дом, я утратил контроль над ситуацией. Я сам был в панике. Собака представляла реальную проблему, и я велел миссис Отеро выставить ее на улицу. Собака была короткошерстная, из тех, что не любят холода, и сначала они ее заперли в спальне в подвале, но она продолжала лаять и вырываться, и пришлось ее выкинуть во двор. Я держал миссис Отеро за ворот и смотрел в глаза мистеру Отеро, грозя убить их, если они не подчинятся. Мистер Отеро велел своей семье делать все, что я прикажу».

Рейдер завладел часами Джозефа Отеро. «То ли я снял их с него на кухне, то ли сорвал, когда он был уже мертв».

Несмотря на сомнения насчет плана убить их, Рейдер решил, что все-таки это сделает. «Они могли меня опознать. Я не надел маску, хотя она у меня была, – а может, забыл натянуть на лицо. Она была такая, вроде чулка. Мне хотелось уйти и оставить их в покое, но что-то «Темное» твердило, что я должен их убить. Они могут меня выдать. И я принял решение, что сделаю как хотел. Что положу их на пол и задушу.

Я принес с собой лейкопластырь и сначала связал их так, но они стали жаловаться, что им больно и конечности немеют. Тогда я вместо пластыря связал их бельевой веревкой. (Позднее я переключился на черный электрический провод или сантехнический скотч. Связывание скотчем меня сексуально возбуждало.)

Они все равно жаловались, что я их связал. Несколько раз я ослаблял путы. Хотел, чтобы мистеру Отеро было максимально удобно. У него было сломано ребро после автомобильной аварии. Я подложил ему под голову подушку и какую-то куртку или пальто.

Когда все четверо были связаны, я стал заталкивать им кляпы, используя наволочки, носки и футболки. Помню, длинные волосы Джозефины постоянно мне мешали. Миссис Отеро спросила, зачем я затыкаю им рты, и, чтобы ее успокоить, я сказал, что вызову полицию, когда отойду подальше от их дома.

Из-за травмы я примотал руку мистера Отеро скотчем к столбику кровати – к северо-западному. Связал миссис Отеро, потом Джозефину и потом Джозефа. На руках у меня были резиновые перчатки; руки устали и вспотели.

Кажется, я обмотал веревкой шею мистера Отеро. Раньше я никогда никого не душил и не представлял, сколько времени это займет, к тому же он отбивался. Я придушил миссис Отеро, она перестала дергаться, и я ослабил нажим. Потом я перешел к Джозефине. Она спросила: «Что происходит?» Я сказал ей, что ее родители спят и она сейчас тоже уснет. Я придушил ее, чтобы она не двигалась. Тут Джозеф-младший громко закричал и заплакал, и мистер Отеро очнулся. Я решил использовать полиэтиленовые пакеты.

Я перешел к Джозефу-младшему и надел пакет ему на голову. Очнулась миссис Отеро. Она поняла, что их семье грозит смерть, и увидела, как Джозеф сопротивлялся. Она умоляла меня остановиться. Джозефина была еще без сознания. Мистер Отеро извивался и пытался прорвать пакет о столбик кровати. Миссис Отеро впала в истерику и создавала массу шума. Я почти решился уйти, но поскольку уже встал на «путь смерти», то задушил ее. Она еще успела сказать: «Спаси Господь вашу душу!» Я накрыл ей лицо наволочкой в цветочек.

Я нашел ремень и надел его на шею мистеру Отеро поверх пакета. Он перестал двигаться.

Полиэтиленовые пакеты были самые обычные, из магазина, объемом один галлон, белые. Я использовал перчатки, когда клал их в другой пакет, который принес с собой.

Сообразив, что дыра в пакете представляет проблему, я нашел футболку и еще пакет, поднял Джозефа-младшего и перенес его на кровать в центральной спальне. Надел ему на голову футболку, потом пакет и пережал на шее. Он дергался, потом скатился с кровати, потом затих.

В полицейском отчете говорилось о стуле – якобы я сидел на нем и смотрел, как он умирает, но это неправда. Может, я подставил стул к кровати, чтобы он не дергался, пока я надеваю футболку и пакет ему на голову, а может, чтобы он не скатился на пол. Многие считают, что я пытал Отеро и убил их садистским способом [многократно оживляя]. Но следы многократных удушений появились потому, что я еще не умел душить быстро. Пакеты помогали убивать быстрее. Я использовал пакеты, когда связывал себя, и знал это чувство беспомощности, когда не хватает воздуха, а ты не можешь снять пакет с головы.