Шрифт:
Закладка:
Так за спиной императора Паук начинает свою – тонкую, как паутина, невидимую игру. Первое: он поставил в известность англичан, что по-прежнему действует якобы от лица Наполеона Бонапарта. Именно поэтому те министру полиции доверяют. И второе: вся агентура и потайные пружины, направленные на исполнение поставленных задач, продолжают действовать как ни в чем не бывало.
Итак, налицо злоупотребление властью. Стержнем хитроумной пружины станет проверенный друг Фуше – финансист Уврар[142], который через голландского банкира де Лабушера обращается к другому банкиру – некоему Берингу, жителю Лондона и по совместительству тестю вышеуказанного голландца. Именно через эту цепочку удается создать прямой контакт французов (Уврар – Фуше) с влиятельными членами английского кабинета. Британцы уверены, что ведут переговоры с самим Наполеоном, в то время как имеют дело с авантюристами. Тем не менее Фуше потирает руки: еще немного – и мир с британцами будет заключен! «Сир, – скажет он Бонапарту, – мне удалось сделать то, что не смогли дипломаты: заставить англичан принять наши условия…»
О, сколько великих дел сорвалось по вине капризного случая. Господин Великий Случай крутит нами как хочет: иногда возвышает, но, бывает, буквально растаптывает! По крайней мере, с Жозефом Фуше этот самый Случай сыграл злую шутку…
Весной 1810 года Наполеон Бонапарт с молодой супругой отправился в Голландию – в гости к брату, королю Людовику. При встрече братец поинтересовался, как проходят переговоры с англичанами, и есть ли какие-либо подвижки в данном вопросе. Император насторожился. Вообще, он почувствовал неладное еще накануне, когда в Амстердаме повстречал банкира Уврара. Известно, где Уврар – там крутятся большие деньги! Тогда-то и выяснилось, что за спиной Наполеона ведется мышиная возня, руководит которой опытный «браконьер», герцог Отрантский, который «снова охотится на чужой земле».
С волками жить – по-волчьи выть. С браконьерами следует действовать решительно. Приказав шефу жандармов Савари арестовать Уврара с его бумагами, по возвращении в Сен-Клу[143] Бонапарт собирает своих министров и первое, что делает, приступает к прилюдной трепке герцога Отрантского: что тому известно о поездке Уврара, и не связан ли он каким-нибудь боком с этим делом?
– Уж не вы ли, Фуше, послали банкира в Амстердам? – поинтересовался разгневанный Император.
Вопрос Хозяина застал министра полиции врасплох. Он ожидал чего угодно, только не этого – ведь до триумфа оставалось всего ничего. Крыть было нечем, обидно до слез… Оставалось последнее – отчаянно отпираться. Этот Уврар – что ребенок, – выкручивается Фуше; у него в голове, помимо мякины, одни миллионы – мнимые и реальные. Обожает банкир поиграться, нервы пощекотать, деньгами помусорить… Вот опять чего-то заявился в Голландию – наверняка какие-то делишки с Ротшильдами… Словом, банкиришка себе на уме, крутит-вертит…
У Бонапарта глаза налились кровью: ему уже ясно, что Фуше несет околесицу. Этот плут пойман за руку…
– Просто неслыханно, Фуше! Подобное – даже не превышение власти, а прямое предательство интересов страны! – взревел Наполеон. – Вести какие-то сомнительные переговоры с противником, когда мои солдаты проливают кровь на полях сражений… И все это – за спиной своего Государя, который даже не догадывается, какие условия обсуждают незримые переговорщики… Банкир Уврар по моему приказу уже арестован. Что делать с вами – решу в ближайшее время…
– Но, Ваше Величество, банкир Уврар…
– Я больше не желаю слышать этого имени…
– Хотел лишь напомнить, сир, что союз с англичанами для нас был бы чрезвычайно выгоден…
– К черту!
Фуше стало не по себе. Арест Уврара захлопнет над ним крышку гроба. Этот трусливый банкиришка, как пить дать, все разболтает. Министр полиции заерзал на стуле, желая как можно быстрее выскользнуть с министерского заседания: следует во что бы то ни стало опередить молодчиков Савари! Лицо Фуше, всегда такое бледное, сделалось пунцовым. И это не укрылось от взгляда Хозяина.
– Вам плохо, Фуше? – издевательски поинтересовался он.
– Нет-нет, немного жарковато, – быстро ответил тот. – Неплохо бы приоткрыть форточки…
Ну что ж, теперь все ясно, ухмыльнулся про себя Бонапарт, за спиной этого нувориша Уврара торчат уши Фуше. И за это предательство по отношению лично к нему, Наполеону, министр полиции сурово ответит…
Уже на следующий день Император, вызвав канцлера Камбасереса, объявил:
– С сегодняшнего дня министром полиции будет Савари, герцог Ровиго[144]. А этого Фуше ко мне больше не впускать. Подумайте, канцлер, как этому наглецу подсластить пилюлю. Считаю, титул государственного советника его устроит, не правда ли?
– Более чем, – встрепенулся Камбасерес. – А как быть насчет службы?
– Пусть послужит… э-э… послом. Скажем, в Риме…
– Слушаюсь, Ваше Величество! – Откланявшись, канцлер неслышно выскользнул вон.
Вечером того же дня Наполеон написал длинное письмо тому, кого только что прогнал прочь от трона. Император как бы хотел оправдаться за резкость, но изменить что-либо уже было не в его силах.
Много позднее, находясь в ссылке на Святой Елене, Наполеон скажет: «У меня никогда не было сомнений в том, что Талейран не поколебался бы приказать повесить Фуше; но, кто знает, может быть, они пожелали бы идти на виселицу вместе. Епископ хитер как лиса, его же собрат – кровожаден как тигр».
Этих каналий – Талейрана и Фуше – ему будет сильно не хватать. Еще досаднее было то, что это понимали все – в том числе и они сами. Приходилось признать: с «лисой» и «тигром» править было как-то сподручнее…
Глава четвертая
I
…Эта страна, если не принять мер предосторожности, будет диктовать свою волю другим. Одни только ее легкие воинские части, казаки, двинувшиеся со всех сторон, в состоянии опустошить Европу. Русский солдат смел, силен и вынослив. Казаки знают толк в партизанской войне. Они идут из страны в страну, не зная ни языка, ни дорог. Они умеют внезапно нападать и вовремя отступать. Их невозможно схватить…
Si vis pacem, para bellum[145].
Накануне Большой войны. – Конфронтация Франции с Россией. – Князь А.Б.Куракин. – Фуше скучает. – Подготовка Бонапарта ко Второй Польской кампании. – Миссия генерала Нарбонна. – Михаил Илларионович Кутузов. – Разгром турок русскими войсками на Дунае
…Наполеон не думал вторгаться в Россию – по крайней мере, поначалу. Эту страну он просто не знал. А потому всегда относился к
