звуков, бурлящий гейзер. Сеть содрогается. Треск разряда; на голове волосы встают дыбом, а металлическое брюхо поезда скользит над ослепленными глазами. Человек падает на спину. Удар выбил из него дыхание. Огромная сила тянет его руки. Почти вырывает их из плеч.

Вихрь эмоций. Страх смешивается с торжеством и счастьем. Сеть выдержала; поезд остановился; бой окончен. Стальные стены мысли ослабевают… обрушиваются в темноту усталости и потери сознания.

Камёлё выдохнула. Но не успела она найти силы, чтобы оторваться, как ее захватило следующее событие.

Из пустоты и тишины, из небытия и бессознательности вспыхивает «я». Аш~шад резко открывает глаза. Над ним качается сине-зеленый свод поля; туманный кров, остаток сети, которая остановила поезд. Теперь она защищает его – от чужих взглядов, от шума и вопросов. Под ней он будто в палатке. В тишине. Один.

Но оно приближается.

Психотронный ураган, начавшийся при сражении с зӱрёгалом и продолжавшийся во время падения поезда, размыл все берега в окрестностях, словно вода, разлившаяся в русле при наводнении. Тут и там выпали камни. Тут и там покосились стены. Где-то выбиты двери. Из них веет холодом.

Аш~шадом овладевает беспокойство. Ощущение тревоги впивается в грудь, будто раскаленная проволока. Что-то – черные крылья, гибель, предчувствие беды – стремится к нему. Но фомальхиванин все равно не пытается встать и убежать; аргиа~лу знает методы лучше. Он прикрывает глаза и погружается в протонацию, чтобы сориентироваться. Однако это слишком и для него. Хуже, чем падающий поезд.

Он чувствует медленное движение… небольшие завихрения… пятно темноты. Страх в нем нарастает. Оно здесь, снаружи его купола из тумана. Ходит кругами. Хочет проникнуть внутрь. Ищет проход. Мысли вздымаются словно змеи. Аш~шад чувствует огромную силу; связь беспощадной жестокости и ненасытного желания, которое ничто не может остановить. Оно поднимается перед ним будто стена. Разрушает его.

Страх оглушает.

Резкий звук голосов; под синеватым куполом мелькает такая же синеватая рука, просунутая внутрь; как зуб ласки, прокусывающей яйцо. Пальцы вспарывают материю энергии и разгоняют клочья тумана. Лукас Хильдебрандт просовывает внутрь голову. И смеется.

– Ты тут! Я рад. Прекрасное представление, Аш~шад. Правда прекрасное. Все вне себя от восторга.

Аш~шад не отвечает. Он не может пошевелиться. Ужас приковал его к месту.

Лукас приближается к нему. Склоняется над ним. Однако Аш~шад видит нечто иное, чем улыбку и взрывчатый восторг. Он чувствует это совершенно отчетливо – трепещущее облако темнейшей темноты, пустоту за головой Лукаса, ледяную жестокость змеиной мысли. Волны невероятной энергии вдруг разносят свод крова, будто кто-то по ошибке хватает скатерть и срывает ее со стола вместе с посудой; мириады осколков в призрачной тишине, бесшумное падение. Однако Лукас этого не замечает.

Аш~шад ничего ему не объясняет. Лишь незаметно поднимает пальцы. Поспешно убирает невидимые остатки своей собственной сети и освобождает место для столпотворения, пока не случилось что-то куда более страшное. Фомальхиванин кажется сам себе улиткой, которая прячется в домик от занесенного острия бритвы. Быть может, такое отклонение с пути – это трусость. А может, лишь обычный инстинкт самосохранения. Аш~шад готов принять любое название. Он не буквоед. Не цепляется за лестные слова. В этот момент ему просто не хочется впутываться в конфликт. Он уклоняется, как только может.

Но, к сожалению, он тут же видит, как мощный веер чужой силы мгновенно заполнил все освобожденное пространство. Это даже не намеренная бестактность. Эта сила – как вода. Разливается там, где только может. От нее не уйти.

Лукас берет его за руку. Темнота вспыхивает перед глазами; снежная пушка извергает поток космической чужеродности. Аш~шад превозмогает головокружение. Превозмогает упрямый страх.

– Как ты? Можешь встать? Тебе найти чай, ром или и то и другое? – со смехом спрашивает Лукас и поднимает его на ноги. – Можешь прийти в себя и пойти помахать в камеру. Это огромный медийный потенциал.

Потенциал? Это да. Что может быть эффектнее, чем падающий поезд, полный туристов и детей? Это определенно лучший рекламный трюк, который только можно выдумать, если хладнокровно и бессовестно планировать.

ПЛАНИРОВАТЬ.

ЕСЛИ.

В этот момент Аш~шад осознает, что только что произошло.

Лукас продолжает улыбаться. Поддерживает его и помогает встать.

Аш~шад трясется от ужаса

.

* * *

С

ерый. Это ощущение медленно прокладывало себе дорогу сквозь ее измученное сознание; бесцветный цвет. Твердо. Она допустила, что и правда лежит на бетонных ступеньках, которые упираются ей в ребра. Холод. Ледяная петля обвивает ее руку. Зев серебристого холода упирается ей в лоб. Теперь Камёлё вспомнила. Она полностью пришла в себя.

Кругом повсюду дрӱэиновое аиӧ. Эдгара Хэлесси нет.

Воздух гремит и поет. Ураган вернулся, чудовищный, невероятно сильный, как ранее под скоростной дорогой: золотистый хвост между небом и землей, огненный столб. Камёлё чувствовала его, но вихри заблудшей энергии не разрывали ее. Эта буря была четко локализирована. Направлена лучами аиӧ, которые составляли ясную, точно заданную структуру.

Но это не отменяло факта, что Они вернулись. Они смотрят.

Камёлё с трудом встала на колени. Ей было так плохо, что пришлось прислониться лбом к ступеньке. Голова раскалывалась из-за хаотично роившихся мыслей. Она медленно приводила их в порядок.

Воспоминания. Она попала в ловушку, явились видения – а серебристый холод почувствовал это и инстинктивно присосался к ее мысли… так что Хэлесси уже ничто не связывало, он мог собраться и уйти. Он оставил ее тут и исчез. Не разбил ей голову камнем, хороший мальчик. Пока там снаружи… и в то же время внутри…

Глеевари осеклась. Вдруг как волной окатило, вспомнился сон, будто морской вихрь взял да хлестнул пенным гребнем яхтсмену в лицо

Экскурсионный поезд.

Он появился в коридоре не сам по себе. Это не Судьба, не стечение обстоятельств, не досадная ошибка, что он обрушился Аш~шаду на голову.

Конечно. Сколько раз пришлось бы бросать кости, чтобы дождаться столь неправдоподобной случайности?

Она давно могла бы догадаться. По всем фактам, которые были ей известны… и по всему, что она знала о Лусе. Ладно она и не догадалась. Не допускала этого. Но не сомневалась, что Аш~шад, будучи прямым свидетелем показательного выступления Луса, оценил ситуацию правильно, мгновенно, прямо на месте.

Камёлё больше не удивлялась, почему фомальхиванин решил от него скрыться. Рё Аккӱтликс – тот ужас, который он явно переживал, столкнувшись лицом к лицу с подобным! Его отражение она только что увидела, но насколько хуже стало потом, когда прилив адреналина спал и фомальхиванину при полном осознании всех связей приходилось быть с ним! Неудивительно, что он не смог оставаться поблизости. Если чему и удивляться, так