Шрифт:
Закладка:
А вот нам навстречу идет наш добрый знакомый, маленький седенький старичок Фриц. Он не торговец, а покупатель, постоянный клиент Манни. Фриц почему-то очень тепло и даже с каким-то пиететом к нам относится. С его лица не сходит восторженная, солнечная улыбка. Здороваясь, он всегда долго держит мою руку в ладонях, трясет ее и пристально смотрит мне в глаза.
* * *
Супруги Рейнхард и Биргит, тоже клиенты и друзья Манни, – удивительно приятная пара. Они на поколение моложе других наших знакомых. К Игорю они относятся с большим уважением, вниманием и даже заботой. Очень трогательно, что они каждый раз привозят на блошиный рынок выпечку в расчете и на Игоря, чтобы вместе посидеть и поболтать за чашечкой кофе. Они понимают азартный интерес Игоря к блошиному рынку и разделяют его доброе отношение к Манни.
Вот с кем я общалась даже более успешно, чем Игорь, – так это русские продавцы и покупатели на мюнхенском рынке. Им тоже было странно, что Игорь, при хорошо натренированном глазе на ценные находки и при стабильной зарплате, не тратит ее на выгодное собирание коллекционных или дорогих предметов, а ориентируется на то, что спонтанно понравилось сегодня, пробудило жгучий интерес, что невозможно оставить, потому что вещь пришлась к душе.
В отличие от Игоря, который задавал бывшим соотечественникам странные, на их взгляд, вопросы, я беседовала с ними на простые бытовые темы и была для них понятной, «своей». Они разговаривали с разной степенью откровенности: кто-то весьма настороженно, кто-то играл рубаху-парня. Но всех их объединяло желание оправдать свой отъезд из России и пребывание здесь, в Германии и на блошином рынке. О родине они не расспрашивали. С развалин СССР они вывезли типичное для советского прошлого жесткое противопоставление «своих», круг которых в эмиграции сузился до ближайших родственников, «чужим». Они плохо говорили как о бывших соотечественниках, так и о нынешних. Чувствовалось, что они предпринимают много усилий, чтобы выжить в среде, которая не стала для них родной. Впрочем, пафос нескончаемой борьбы против бесконечного одиночества объединяет, кажется, львиную долю обитателей блошиного рынка. Хотя, возможно, я характеризую этих людей излишне пессимистично. Ведь, повторюсь, я вижу их сквозь призму другого опыта, иной культуры и жизни в иной среде.
Старомодная мода на блошином рынке
Есть люди, которые слово «мода» произносят не иначе как с пренебрежительным оттенком. При поверхностном рассмотрении это действительно имеет привкус легкомыслия и сумасбродства… На самом деле мода выражает весь стиль жизни общества, каждый человек в отдельности вынужден покоряться ей добровольно и с восторгом или пассивно и бездумно, она держит на поводу и тех и других. Она стала составной частью культуры повседневной жизни, она является иллюстрацией нашей жизни[498].
Этими словами завершается введение в «Иллюстрированную энциклопедию моды». Ее оригинальное издание увидело свет на чешском языке в Праге в 1966 году, в преддверии строительства «социализма с человеческим лицом»[499], а на русский язык переведено в начале перестройки. Мода отражает многоликость человечества, она весьма красноречива, изменчива и противоречива. Согласно определению авторов этой энциклопедии, «модой в самом широком смысле слова называют существующее в определенный период и общепризнанное на данном этапе отношение к внешним формам культуры: к стилю жизни, обычаям сервировки и поведения за столом, автомашинам, одежде»[500].
Хотя чаще всего под модой подразумевают перемены в одежде, в контексте потребления на блошином рынке более уместна именно эта, широкая ее интерпретация.
Мода амбивалентна. Она зачастую воспринимается как явление несерьезное, являясь при этом сложным и трудно объяснимым феноменом. Недаром к ней с подозрением относятся тоталитарные режимы. Мода как явление «надстройки» с трудом поддается объяснениям советским или восточногерманским вариантами марксизма, и появление фундаментального исследования о ней в Праге 1960-х выглядит символично. Мода выражает противоречивые мотивы идентичности и репрезентации человека в обществе – использование подражания, чтобы проявить и защитить свою индивидуальность. Мода отражает недостижимую, нереализуемую тягу к совершенному образцу, к абсолютной красоте.
Мода и гендер неразрывно связаны. Быстротечная, хрупкая, нежная, как крылья мотылька, мода намертво цементирует неравенство полов, обеспечивает восприятие различий между женщинами и мужчинами как явлений естественного и универсального порядка.
Блошиный рынок – это место, важное не только для собирателя. Блошиный рынок, как бы парадоксально это ни звучало, – это место, в котором мода демонстрируется и создается.
* * *
На первый взгляд такое утверждение может показаться абсурдным. Ведь на блошиный рынок свозят вещи не только старые, но и устаревшие, то есть вышедшие из моды и привлекающие только чудаков. И правда, здесь вы увидите вещи, которые вряд ли рискнет выставить «нормальный» магазин, ориентирующийся на рынок, на представления о красоте и удобстве, преобладающие в данном месте и времени. На немецком блошином рынке вы найдете нефункциональную в современном жилом пространстве, громоздкую мебель из «ликвидированных хозяйств» стариков, приобретенную десятилетия назад, в пору их молодости, или даже унаследованную ими от родителей. Здесь вы наткнетесь на меховые пелерины, боа, горжетки, палантины пятидесяти-столетней давности, еще пригодные для выхода в театр, но не для появления на улице, где поборники охраны животных встретят вас осуждающим взглядом, а какой-нибудь молодой «зеленый» радикал может испортить мех краской из пульверизатора.
И тем не менее блошиный рынок – место паломничества «модников» особого рода. Рынок подержанных предметов отражает моду на определенную эпоху в коллекционировании. Так, в Тюбингене мы как-то набрели на антикварный магазин, сверху донизу заполненный лампами, мелкой мебелью и другими предметами интерьера исключительно стиля ар-нуво – воплощения моды в двояком смысле. Сначала, на рубеже XIX и ХX веков, этот стиль был последним криком моды. Затем, столетие спустя, направление моды, которое известно под названиями ар-нуво, модерн, югендстиль, либерти и тиффани, стало модным направлением коллекционирования, вследствие чего цены на предметы этой культурной эпохи взлетели, а сами вещи в значительной степени переместились с блошиных рынков на престижные аукционы и в дорогие антикварные магазины.
* * *
На блошиный рынок стекаются бытовые предметы, которые становятся модными объектами в домах и во дворах любителей сельской идиллии, на кухнях в квартирах поклонников стиля ретро. Это, например, деревянные колеса крестьянских телег, превращенные в настенный декор и рамы многолампового канделябра. Или настенные и настольные жерновые кофемолки. Помол в них кофе с непривычки требует физических усилий, а наличие электрической кофемолки избавляет от необходимости этой непростой процедуры. Но эти старомодные вещицы с корпусом из дерева или фарфора создают особую, уютную атмосферу, и мы привозили и себе, и друзьям старые ручные кофемолки в качестве милых сувениров.
А еще на блошином рынке встречаются целые коллекции недавно изъятых из продажи модных вещей. Остатки коллекций могут распродавать владельцы и служащие небольших магазинов. В таком случае эти товары фигурируют как «новые товары» и не допускаются на рынки, торгующие исключительно подержанными вещами или антикварными предметами. Торговцами брендовыми вещами могут быть очень состоятельные дамы, продающие предметы собственного гардероба, – в 1990-х годах это стало престижно в рамках «винтажного шика», о котором речь пойдет чуть ниже. Надоевшей брендовой одеждой с себя и своих знакомых могут торговать и не очень богатые женщины, сделавшие это занятие своей второй профессией.
Среди наших знакомых на мюнхенском блошином рынке к этой категории продавцов принадлежит Магда. И она на этом рынке не одинока. В той его части, где находится ее постоянный прилавок, вокруг нее обосновались еще несколько продавщиц старшего возраста, предлагающих одежду и обувь знаменитых фирм. Торговать коллекциями одежды престижных марок могут продавцы фирменных отделов или любители какого-либо бренда, собиравшие на протяжении какого-то времени его продукцию. В Ольденбурге нам встретился приятный молодой человек, торговавший собранными им футболками, ремнями, запонками, галстуками и другими аксессуарами фирмы Dolce & Gabbana и немецкого бренда Montana.
Но блошиный рынок является и местом поиска, создания и воссоздания «старомодной моды». Имя этой моде – «винтаж»[501].
