порой почти злоупотребляет гиперболами. Этот отрывок можно рассматривать как типичный пример – тем более что Каланктус не предлагает никакого способа упреждения или хотя бы отвода в сторону Циэйского паводка.

– Возникает впечатление, что он не призывает сопротивляться, в обычном смысле этого слова, напору волны, – скорее, он рекомендует переждать ее на палубе надежного корабля с высоким надводным бортом.

Риальто пожал плечами:

– Возможно. Как всегда, туманный символизм вызывает у меня нетерпение. Какая польза нам, в нынешней ситуации, от этой аналогии?

Ильдефонс размышлял вслух:

– По-видимому, Каланктус намекает, что вместо того, чтобы отвечать на силовое воздействие Мюрте подобным же силовым воздействием, нам следует, если можно так выразиться, оседлать волну накопленной ведьмой энергии и дождаться того момента, когда она будет истрачена, после чего, подобно добротным кораблям, мы окажемся в безопасности и продолжим плавание.

– Опять же, приятная перспектива, но слишком расплывчатая. Мюрте излучает первобытную, всепроникающую силу.

Поглаживая бороду, Ильдефонс рассеянно смотрел в пространство.

– По сути дела, невольно приходит в голову вопрос: свойственны ли ей – или, если можно так выразиться, побуждают ли ее – те же страстность, изобретательность и выносливость, когда дело доходит, скажем, до…

– Сущность вашего рассуждения вполне понятна, – прервал его Риальто. – Скорее всего, однако, это не может иметь никакого отношения к делу.

Ильдефонс с сожалением покачал головой:

– Иногда мысли развиваются сами собой в самых неожиданных направлениях.

Откуда-то из темного угла стремительно вылетело золотистое насекомое, прожужжало вокруг светильника и улетело обратно в темноту. Риальто встревожился:

– Кто-то проник в мою усадьбу и теперь ожидает в гостиной. – Он подошел к двери, открыл ее и громко позвал: – Кто там? Отвечай, или тебе придется плясать тарантеллу на пылающих углях!

– Стойте, не спешите с заклинаниями! – отозвался голос. – Это я, Лехустер!

– В таком случае иди сюда.

В лабораторию зашел Лехустер – запыленный, хромающий, с растрепанными перьями на плечах, явно в состоянии полного изнеможения. Он принес с собой мешок и с облегчением бросил его на обитую кожей софу под окном.

Ильдефонс нахмурился и смотрел на посетителя с неодобрением:

– Так что же, Лехустер? Решил наконец вернуться? На протяжении ночи мы могли бы десять раз воспользоваться твоими советами, но ты не соблаговолил участвовать в нашем совещании. Надо полагать, ты можешь о чем-то сообщить?

Риальто протянул Лехустеру стаканчик аквавита:

– Выпей – это поможет снять усталость. А после этого говори!

Лехустер залпом опорожнил стаканчик.

– Ага! Выпивка редкостного качества! Очень кстати… Ничего особенного сообщить не могу, хотя мне пришлось порядком потрудиться этой ночью, занимаясь самыми неотложными вещами. Все чародеи заколдованы, кроме вас двоих. Мюрте, однако, считает, что уже контролирует всю ассоциацию.

– Что? – воскликнул Риальто. – Она о нас такого низкого мнения?

– Неважно, неважно! – Лехустер отдал пустой стаканчик. – Будьте добры, налейте еще! На одном крыле далеко не улетишь, как говорится… Кроме того, Мюрте экспроприировала все звездоцветы, чтобы распорядиться ими по своему усмотрению.

– Это не так! – усмехнулся Ильдефонс. – Мы предусмотрительно конфисковали их раньше.

– Вы собрали кучу цветных стекляшек. Мюрте похитила настоящие камни – в том числе ваши и камни Риальто – и заменила их фальшивками.

Риальто подбежал к корзине, где находились собранные накануне камни, и простонал:

– Подлая ведьма нас хладнокровно ограбила!

Лехустер указал на лежавший под окном мешок:

– На этот раз мы ее облапошили. Вот настоящие камни! Я их похитил, пока она принимала ванну. Надо полагать, вы можете послать инкуба, чтобы он заменил их поддельными. Еще есть время – торопитесь, пока Мюрте одевается и причесывается. Тем временем спрячьте настоящие камни где-нибудь в извилистой расщелине другого измерения, чтобы их у вас не украли опять.

Риальто вызвал инкуба Беллюма и дал ему соответствующие указания.

Тем временем Ильдефонс повернулся к Лехустеру:

– Каким образом Каланктус нанес поражение этой ненасытной хищнице?

– Подробности ее заключения в точечное пространство все еще окутаны тайной, – отозвался Лехустер. – По-видимому, Каланктус применил преобладающую магическую силу, и Ллорио потеряла способность сопротивляться.

– Хммф. Нам нужны дополнительные сведения о Каланктусе. В хрониках не упоминается его смерть. Он может все еще существовать где-нибудь на Дальнем Севере, в Кутце!

– Мюрте тоже беспокоится по этому поводу, – кивнул Лехустер. – В связи с чем мы могли бы привести ее в замешательство и заставить отступить.

– Каким образом?

– Нельзя терять время. Вам с Риальто следует создать идеальное подобие Каланктуса – в этом отношении по меньшей мере я могу оказать необходимую помощь. Такое воплощение не обязательно должно быть долговечным, но его жизнеспособность должна быть достаточной для того, чтобы Ллорио убедилась в неизбежности повторного конфликта с Каланктусом.

Ильдефонс с сомнением дернул себя за бороду:

– Это сложная задача.

– И для ее решения почти не осталось времени! Учитывайте, что, захватив звездоцветы, вы бросили Мюрте вызов, который она не может игнорировать!

Риальто вскочил на ноги:

– Что ж, поспешим! Последуем рекомендации Лехустера. Время не ждет!

– Хммф! – продолжал ворчать Ильдефонс. – Я не доверяю этому полоумному выродку. Разве нет другого, не столь утомительного способа?

– Есть! Мы можем скрыться в другом измерении!

– Вы меня достаточно хорошо знаете, чтобы не предлагать позорный побег! – отозвался Ильдефонс. – За работу! Заставим ведьму с испуганными воплями, прыжками, задирая юбки, продираться через кусты ежевики!

– Да будет так! – провозгласил Лехустер. – За работу!

На лабораторном столе формировалось воплощение Каланктуса: сначала проволочный каркас из серебра и тантала, опиравшийся на сочлененную позвоночную решетчатую ферму, затем расплывчатая дымчатая оболочка приблизительных концепций, после чего – череп и сенсориум, в который чародеи загружали все труды Каланктуса, а также сотни других трактатов, каталогов, компендиумов, пантологий и универсальных синтезов, пока Лехустер не призвал их остановиться:

– Он уже знает в двадцать раз больше самого Каланктуса! Сможет ли он упорядочить и усвоить такую массу материала?

Воплощению нарастили и натянули мышцы, нанесли кожное покрытие и прикрыли голову шапочкой густых, коротко подстриженных черных волос. Лехустер долго и напряженно корректировал черты лица: формы и размеры выдающегося подбородка и короткого прямого носа, ширину и высоту лба, кривизну бровей и залысин.

После того как чародеи закрепили уши и отрегулировали слуховые каналы, Лехустер размеренно и отчетливо произнес:

– Ты – Каланктус, величайший из героев восемнадцатого эона!

Глаза воплощения открылись и сосредоточились на Лехустере.

– Я твой друг, – сказал Лехустер. – Встань, Каланктус! Садись в это кресло.

Приложив лишь небольшое усилие, воплощение Каланктуса приподнялось на столе, опустило на пол сильные ноги, встало, подошло к креслу и уселось в него.

Лехустер повернулся к Ильдефонсу и Риальто:

– Было бы лучше, если бы вы удалились в гостиную на несколько минут. Мне нужно внушить ему воспоминания и ассоциации, чтобы