11. Все тираны отвратительны, но военная тирания все-таки бывает менее отвратительна, чем политическая. Хотя Юг и жаловался на «сатрапов, посланных ему Севером», он считал, что они не столь опасны, как радикальные политики. Умеренность некоторых генералов раздражала конгресс. При полном отсутствии правительства на все посты назначались дивизионные генералы. Белые южане предпочитали такой произвольный выбор выбору негров и их советчиков. Целая армия авантюристов нагрянула в отвоеванные штаты, предвкушая легкую наживу, которую сулила им наивность темнокожих, внезапно ставших избирателями. С Севера и Востока стекались бедные и жадные «коммивояжеры от выборов», имея при себе из багажа лишь саквояж, сделанный из куска ковра (отсюда пошло прозвище carpet-baggers)[60], и организовывали собрания избирателей исключительно в собственных интересах; другие авантюристы, завербованные из разных проходимцев (scalawags)[61], тоже участвовали в этой деятельности. Все они проповедовали ненависть к бывшим мятежникам, и негры, без злобы, а скорее по наивности, сотрудничали с разрушителями. Первой задачей было составление списков избирателей: предполагалось лишить права голоса любого, кто не был ни черным, ни радикалом. В октябре 1867 года после первого пересмотра списков в старых конфедеративных штатах насчитывалось семьсот три тысячи чернокожих избирателей и шестьсот двадцать семь тысяч белых. Во всех штатах, кроме Северной Каролины, Техаса и Виргинии, Конституционные конвенты были сформированы большинством темнокожих и скалавагов. В Алабаме только два чернокожих депутата умели писать. Были приняты удивительные законы: например, в Южной Каролине считалось преступлением называть кого-то янки или негром. Генералы сделали все возможное, чтобы смягчить глупость саквояжников; когда новые законодатели вступили в должность, исчезли военные руководители. Усилиями радикалов, высмеивающих Конституцию, даже сам Верховный суд был обречен на бездействие.

Альберт Бергхаус. Публика во время заседания в сенате. 1868

12. Единственным препятствием к мщению был президент Эндрю Джонсон. «Impeach him![62] Предать суду присяжных! — кричали радикалы. — Иначе это сделают boys in blue[63]». Некоторые безумцы говорили о том, что его нужно обезглавить. «Они могут отрубить мне голову, — сказал Джонсон, — но, когда она будет отсечена, я хочу, чтобы американский народ был моим свидетелем. Неужели им мало одного мученика?..» В конгрессе над ним издевались как могли. Tenure of Office[64] был принят для того, чтобы лишить его всех прав, вплоть до права смены членов его кабинета без одобрения конгресса. Несмотря на Конституцию, его отстранили от верховного командования армией, Грант тоже был лишен своих полномочий… Мотивы ненависти конгресса к президенту были вызваны, с одной стороны, властью, данной правительству в военное время, а с другой — сопротивлением Джонсона радикальным мерам. И хотя он ни в чем не отступил, его называли отступником. Военный министр Стэнтон проявлял благосклонность к радикалам, и за Закон о высших должностных постах проголосовали в надежде на то, что президент, не приняв его всерьез, отстранит Стэнтона от должности, и тогда можно будет вынести ему импичмент в соответствии с пунктом 6 раздела III статьи I Конституции. Двадцать первого февраля 1868 года Джонсон освободил Стэнтона от должности, а три дня спустя палата сто двадцатью шестью голосами против сорока семи объявила ему импичмент. Данное положение Конституции применялось впервые. Сенату, учрежденному Верховным судом, предъявили одиннадцать обвинений, из которых единственно серьезным было нарушение Закона о высших должностных постах. Дело было подготовлено с такой предвзятостью, что общественное мнение начало склоняться в пользу Джонсона. Весь Вашингтон пребывал в невероятном возбуждении. Только Джонсон оставался абсолютно спокоен. Умирающего Стивенса чернокожие слуги принесли в Капитолий, и он произнес обвинительную речь перед сенатом. Но его претензии звучали неубедительно. Были приложены неимоверные усилия для вынесения обвинительного приговора. В речах Стивенса и его друзей Эндрю Джонсон выглядел исчадием ада. На галереях многочисленные саквояжники шумно выступали против президента. Но верховный судья Чейз, который председательствовал на процессе, вел себя как настоящий судья, а не сторонник какой-то партии. Двенадцать сенаторов-демократов должны были проголосовать за оправдательный приговор. К ним присоединились пять сенаторов-республиканцев: одни — потому, что не могли идти против совести (среди них был Росс), другие — потому, что не хотели, чтобы Уэйд, возглавлявший сенат, стал президентом Соединенных Штатов. При наличии этих голосов от республиканцев оправдательный приговор не вызывал сомнений. Пока негры выносили Таддеуса Стивенса из сената, тот кричал: «Страна катится к дьяволу!» Голосование в сенате имело важное значение не из-за Джонсона, срок полномочий которого заканчивался и который лишался всех шансов на переизбрание, а для спасения Конституции и независимости исполнительной власти.

Вручение президенту Джонсону уведомления об импичменте. Литография Теодора Дэвиса. 1868

Карикатура на президента Джонсона: он изображен в виде короля на троне, перед ним Свобода в оковах, на заднем плане голову на плаху кладет Таддеус Стивенс. 1866

II. Новый Юг

1. Избирателю Севера хотелось верить, что достаточно будет предоставить рабам право голоса, чтобы у них тут же появились политические инстинкты, порожденные веками цивилизации. К сожалению, это было не так. Несомненно, жизнь на плантациях смягчила нравы африканских негров; многие из них были добрыми и простодушными людьми; некоторые позднее проявили свой интеллект и таланты в самых разных профессиях; но большинство оставались доверчивыми приверженцами религиозных идей вуду, готовыми верить в призраки, колдовство и следовать за любым мало-мальски искусным демагогом. После победы Севера негры почитали янки, солдат Союза, синюю форму, Freedmen’s Bureau[65]. О чем просили они своих новых богов? Они и сами не очень-то хорошо это понимали: чтобы их не созывал на работу колокол на плантациях; чтобы больше не было надзирателей; чтобы каждый негр имел право раз в неделю пользоваться мулом и ездить в город. Некоторые плантаторы в надежде успокоить темнокожих нанимали в качестве управляющих бывших солдат-янки, но те совершенно не разбирались в хлопководстве, и результаты были плачевными. Карлу Шурцу во время его поездки на Юг один плантатор сказал: «Негров невозможно заставить работать, не прибегая к физическому принуждению». Либеральный сенатор был глубоко потрясен. «Похоже, на Юге преобладает мнение, — писал он, — что негры пришли в этот мир только для того, чтобы выращивать хлопок, рис и сахар для белых, и совершенно недопустимо, чтобы они, как все остальные люди, стремились быть по-своему счастливы…»

2. Участие негров в выборах проходило под контролем небольшого числа саквояжников и скалавагов. С 1862 года существовала Union League of America[66], которую сформировали северные радикалы; ее члены брали на себя обязательство защищать Союз. Эта лига после войны организовывала голосование чернокожих и привлекала их мистическими церемониями посвящения. Она обеспечивала их