— Точно?

— Объясню потом. Бегом! Мы уже близко...

Тарик замолчал и припустил по очередной пустоши. Через недолгое время опять потянулось редколесье, а там Тарик увидел привязанных к тоненькому молодому клену двух коней, запряженных в знакомую коляску, и с облегчением почувствовал себя так, словно после долгого, полного опасностей путешествия вернулся в безопасный и уютный родительский дом.

Фигура в балахоне с опущенным на лицо капюшоном выступила им навстречу. Отойдя в сторонку, тихонько перекинулась с Бальде-ром парой слов, после чего ушла в лес, моментально затерявшись среди низких крон и высокого кустарника, как и не было ее. Баль-

дер достал из ящика на облучке пузатую пляшку и надолго к ней присосался, запахло крепким напитком.

— А можно мне? — попросил Тарик.

Сделал большой глоток — это оказалась добрая водочка на каких-то ягодах, ничуть не дравшая горло, — ухитрился не закашляться и вернул пляшку, чувствуя, как приятное тепло чуток ударило в голову и растеклось по жилочкам.

— Хорошее лекарство от переживаний, правда? — усмехнулся Бальдер. — Ну что же, сударь Тарик... Не стоит особенно прохлаждаться — мы вне опасности, но береженого удача бережет... Два пути есть у нас: либо выезжаем на Королевский Шлях и возвращаемся в Арелат, либо, как и задумано, держим путь в Тихую Пристань, где нас уже ни одна собака не достанет...

— Едем в Тихую Пристань, — решительно сказал Тарик. — Раз уж вы говорите, что там мы в полной безопасности... — И поторопился добавить: — Нужно же выполнить отцовское поручение.

— Седок — барин, — серьезно сказал Бальдер. — Пришлось сделать изрядный крюк, но часа через полтора будем там. Я только кое-что сделаю, не помешает...

Достав из ящика небольшой мешочек, он сноровисто принялся за работу... Тарик видел это впервые и смотрел с живейшим интересом. В голых книжках писалось просто: сыщик, или разбойник, или пират «зарядил пистолет». Оказалось, дело непростое и долгое: вставив в дуло вороночку, Бальдер насыпал туда горючего праха, примял его палочкой с круглой рукоятью, забил тем же приспособлением большую круглую пулю, насыпал праха на полочку рядом с курком, повторил то же с другим пистолетом. Покончив с этим и заткнув пистолеты за пояс, принялся отвязывать коней. Весело поторопил:

— Ну, в путь!

Тарик обезьяном взлетел на козлы, чувствуя несказанную радость и облегчение. Кони неторопливо пошли по редколесью.

— Ну, и что же с вами случилось? — спросил Бальдер. — Дорога длинная, любопытно послушать...

Тарик принялся рассказывать, не пропуская сцен, которые его немного конфузили. Бальдер его внимательно слушал, лишь пару раз перебив вопросами.

— Ну что же... — сказал он, едва Тарик дошел до того места, когда путь ему преградил пес, и умолк. — Не самая удивительная история из всех, которые я слышал, но бесовски жизненная...

— Значит, все так и есть, как рассказывала эта Ялина? И Кровавое озеро, и все остальное?

— Наверняка, — сказал Бальдер. — Иные ошалевшие от безнаказанности благородные особы забавлялись и почище...

— Но здесь, в Покойном Кругу? В перегоне от Арелата?

— Ох, сударь Тарик... Где темнее всего?

— Под землей, в рудничном пробое, если гаснет свет...

— Темнее всего — под пламенем свечи... — сказал Бальдер. — Есть такая старая приговорка. Когда в следующий раз увидите горящую свечу, приглядитесь хорошенько... Представляю, каково вам там было...

— Я вам несказанно благодарен, что не бросили...

— Давайте внесем ясность, — серьезно сказал Бальдер. — Смею думать, я не самый плохой человек на свете, но уж всяко и не благородный рыцарь из балладино. Это все — правила чести нашего Цеха. Для Ямщика потерять седока — несусветный позор. Если об этом разнесется весть, собирается Цех. С виновника обдирают все знаки ремесла и поганой тряпкой гонят за ворота. Остается разве что провести остаток жизни возчиком на дерьмовозной бочке, но лучше уж сразу утопиться или повеситься на воротах...

— Все равно, — сказал Тарик. — Вы меня спасли с угрозой для собственной жизни, и я вас до конца жизни буду поминать в молитвах...

— Ну, благодарствуйте, — усмехнулся Бальдер.

— А как получилось, что...

— Ну, дорога длинная, а рассказ короче... Очухался я в задней комнатке, оказалось, часа через четыре. Пришел хозяин, исполненный живейшего сочувствия. Он, представьте себе, видел, как вы

украдкой подсыпали мне что-то в чарку, стоило мне отвернуться, а когда я повалился мордой в стол, закричали, что побежите искать лекаря, и пропали, как не бывало. А через часок прискакали двое Дорожных Стражников, и у них была гончая бумага с полным вашим описанием. Ежели вы не знаете, вы обокрали в Арелате своего хозяина и сбежали из города, а потом, уж неизвестно почему, решили от меня избавиться. Проверить не у кого — Стражники сняли с хозяина спрос и ускакали вас ловить...

— И вы не поверили?

— Ничуточки. Повидал жизнь и людей. Бывает, конечно, что Подмастерья или Приказчики, обокрав хозяев, пускаются в бега, но чтоб вот так... Даже для приличной голой книжки история не годится. И потом... Иногда очень важно не что рассказывают, а как и кто. Вот и хозяин у меня не вызывал ни малейшей веры, хоть говорил гладко и смотрелся честнейшим на свете человеком. Пару раз мне лошадиные барышники пробовали с такими же честными рожами втридорога жутких одров подсунуть. Есть у них всякие хитрушки, чтобы на недолгое время придать кляче вид справного рысака. Вот и тут быстро почуял брехню — но виду не показал, ясное дело. Рассудил так: деревня немаленькая, и не может же она вся поголовно состоять в заговоре? Заехал в укромное местечко, отодрал подкову у Пегаша — мол, потерял и не заметил. Пришлось ехать к здешнему ковалю, а он, на мое везенье, работой загружен, и подковы у него кончились, ковать надо. Вот я, чтобы не сидеть два часа у кузницы дураком, от нечего делать пошел по деревне болтаться, со здешними язык точить. И