Шрифт:
Закладка:
— Что к лучшему? — не сразу уразумел, куда клонит литературовед-конспиролог Боб.
— К лучшему, что в нас попали.
— Я отказываюсь вас понимать.
— Поясню. Гудвин всё одно не оставит нас в покое. Как мы уже убедились, он располагает весьма серьёзными ресурсами: собаки, моторные катера, вертолёты, вооружённые до зубов наёмники. Рано или поздно они всё равно нагонят нас на этой реке. Ведь мы здесь никак не защищены. Даже спрятаться негде… А теперь у нас появился реальный шанс исчезнуть. Ведь Гудвину, по большому счёту, нужны не мы, а бумаги вашего деда. Желательно с указанием координат.
— Не пойму, к чему вы клоните?
— Всё предельно просто. Я предлагаю инсценировать «крушение «Титаника»» и собственную гибель. А чтобы у Гудвина не было особого стимула нас искать, отдадим ему то, ради чего он всё это затеял.
— Вы предлагаете отдать Гудвину бумаги Деда?!
— Да. Ведь нам-то они теперь за ненатью. Код Франсуа Робера мы раскололи. Сокровища Буссенара следует искать не здесь, а в Южной Америке, в Гвиане. А Гудвин пущай хоть пол Австралии перероет.
— Но если отдать бандитам книгу, то как мы сами узнаем координаты местонахождения клада?
У Пушкиндта на любой провокационный вопрос был готов ответ:
— Купим новую книгу. Ведь это не единственный экземпляр. Далеко не эксклюзив. Насколько я помню, никаких пометок, сделанных рукой вашего деда, в книге нет.
— А вот на карте подобные пометки имеются. И сделаны они именно что рукою Деда.
— Делов на три копейки, — махнул рукою Пушкиндт. Вытащил из рюкзака карту, развернул, оторвал кусочек с припиской, сделанной Робером-старшим, засунул в презерватив, завязал (чтобы бумага не размокла), вручил Бобу. — Вот вам на память о Деде. Все остальное спокойно покупается в любом интернет-магазине: и номер «Журнала путешествий», и книга Буссенара. Карта Австралии нам и вовсе теперь не нужна. А нужен нам маленький, но приметный островок.
— Зачем?
— Для инсценировки нашей гибели… Вон тот, я думаю, в самый раз. Да и лодка уже начинает воду хлебать, далеко мы на ней всё одно не уйдём.
Подплыли к островку, выбрались на берег. Пушкиндт, как автор вновь утверждённого плана спасения, отдавал команды:
— Всё необходимое берём с собой. — (Взяли оружие и вещи). — Рюкзаком с бумагами Франсуа придётся пожертвовать. — (Повесили на куст, чтобы было хорошо видно с воды). — Лодку затопим у самого берега. — (Так и сделали). — И добавим немного улик.
Михаил Варсонофиевич саданул себя по носу, да так что хлынула кровь.
— Самокритично, — попытался пошутить Боб.
— Ой! — воскликнула Аннет. — Зачем это вы так?
— Для достоверности, — пояснил членовредитель, пачкая собственной кровью кофту Анны.
Расцветив женское одеяние, сыщик принялся за свою знаменитую бандану. Стянул с макушки и сделал её ещё более красной. Впервые за всё время их знакомства — (вроде бы и знакомы-то совсем ничего, но Бобу казалось, что он знает Пушкиндта целую вечность) — француз узрел русского без нелепого головного убора. Оказалось, что под алой материей с изображением паутины потомок обладателей шикарных курчавых шевелюр скрывал… вульгарную проплешину. Вот и объяснение странной любви к смешной косынке.
Раскидав по пляжу испачканные кровью вещи, Пушкиндт ответил на немой вопрос, читаемый во взоре товарищей:
— Кровь нужна для убедительности. Чтобы Гудвин и его наймиты поверили, что нас слопали крокодилы. Конечно, можно было взять кровь и из пальца. Но любая открытая ранка на теле — потенциальная опасность подхватить какую-нибудь заразу. А вот кровотечение из носа легко остановить. — С этими словами ас конспирации заткнул разбитый нос носовым платком.
Боб едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Лысый Пушкиндт с распухшим носом и торчащим из ноздри куском материи смотрелся весьма комично. Повеяло духом старых кинокомедий с Луи де Фюнесом и Пьером Ришаром. Пушкиндт предстал в образе этакого потешного чудака: Людовика Крюшо, помноженного на Франсуа Перрена[41].
Но времени для смеха, увы, не было. Следовало не только инсценировать свою героическую гибель, но и успеть ретироваться с места инсценировки. И ретироваться опять-таки приходилось полувброд, полувплавь: по кишащей крокодилами реке. А из оружия у них — лишь мачете да пяток гранат… Впрочем нет, уже лишь одно мачете. Гранаты Пушкиндт утопил практически сразу, как только вошёл в воду.
— Ну вот, — посетовал Боб. — Совсем недавно мы были обладателями приличного арсенала, а теперь у нас лишь тесак для рубки сахарного тростника.
— Миру — мир, нет войне! — лозунгом времён своего пионерского детства попытался отшутиться Пушкиндт.
— Расскажите об этом крокодилам, — пробухтел Робер. — А ещё прочитайте им лекцию о вегетарианстве или буддизме. Или о вашем великом непротивленце — графе Леоне Толстом. Как вы там, в России, говорите? Avos' рептилии послушают и не будут нас кушать.
Слава небесам, обошлось без лекций. Ибо читать их было некому — крокодилы беглецам не встретились. Боб, Аннет и Пушкиндт спокойно (хоть и с потерей определённого количества нервных клеток) достигли соседнего острова, где и залегли в засаде.
Успели, как выразился Пушкиндт, tyutel'ka v tyutel'ku. Только вышли на берег и skhovalis' (ох, уж этот русский со своими словечками!) в прибрежных зарослях, как в небесах застрекотала металлическая стрекоза — вертолёт «Красной звезды». Сперва бандиты покружили над островом, где томились связанные бандиты. Спустили на тросах эвакуационную группу, освободили томильцев от пут, приняли на борт.
Затем геликоптер долго кружил над рекой. Пару раз пролетел над тайным убежищем, где укрылись новоявленные «покойники». Аннет вжалась в землю, Боб прикрылся веткой кустарника, Пушкиндт злорадно хихикнул:
— Чувствую себя Томом Сойером. Помните момент, когда все подумали, будто он и его друзья утонули?
Боб помнил, но из конспиративных побуждений промолчал.
Наконец вертолёт завис над островом имени «гибели «Титаника»». Вновь спустили на тросу десантников. Те походили, поводили носами, подхватили Бобов рюкзак и окровавленную бандану Пушкиндта, и вновь поднялись на борт винтокрылой машины.
Вертолёт нарезал ещё пару кругов над рекой, затем резко взял курс зюйд-зюйд-вест и на всех парах (или что там у вертолётов?) ушёл к горизонту.
Как только вертушка скрылась за линией окоёма, Пушкиндт поднялся в рост, отряхнул колени, и торжественно возвестил:
— Поздравляю вас, дамы и господа, официально мы с вами — покойники.
20. К морю
17 часов 57 минут 13 секунд.
Плот, наспех, но, надо признать, довольно-таки крепко связанный из прочных жердин, плыл вниз по реке на север. Поверх жердин — пласты коры всё того же серого клёна. На коре, как на ковре — искатели сокровищ Луи Буссенара, а по совместительству беглецы от преступного сообщества «Красная звезда»: Робер Робер, Мишель Пушкиндт и Анна Богданова.
