Мы с Дорианом отходим друг от друга. Виктор держит меня за плечо и закрывает глаза, пока шепчет свою молитву. Затем, обращаясь ко мне, он говорит:

– Принцесса Мэйзи, в последний раз, когда вы стояли на этой сцене, вы посоветовали братству любезно… ну, вы знаете. – Зрители хихикают. – Хотя мы с вами не совсем сходимся во взглядах, я признаю, что ваша точка зрения была достойна того, чтобы быть услышанной. Я всегда считал себя священником, который идет в ногу со временем, тем, кто способен прославить орден Святого Лазаро в современном Люменасе и за его пределами. Однако вы выявили некоторые недостатки в том, как именно я реализовывал свои идеи, одной из которых и является этот конкурс. Я относился к брату Дориану как к талисману, а не как к мужчине, который ищет свою любовь. Я пытался контролировать его вместо того, чтобы позволить ему следовать зову сердца.

Я стараюсь скрыть охватившее меня чувство вины. Хоть я и согласна, что церкви предстоит еще многое сделать, прежде чем я начну уважать ее учения, отец Виктор оказался прав насчет меня. По крайней мере, какое-то время. Я проникла на конкурс, как наемница. Намеревалась убить одного из членов его братства. Планировала свои грязные дела в комнате, которую мне так любезно предоставили. Путем воровства саботировала других участниц. Теперь-то я знаю, что даже после нападения Дориан оставил мои темные мотивы в секрете, но это не меняет других вещей, которые, как известно священнику, я совершила. Может, он и верит, что фейри – потомки демонов, но он хороший, умеющий прощать человек. Возможно, когда-нибудь мы действительно сойдемся во взглядах.

Отец Виктор открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но я опережаю его:

– Сможете ли вы простить меня?

Выражение его лица меняется, брови сходятся на переносице. На мгновение мне кажется, что он не ответит, но затем его черты смягчаются.

– Да, ваше высочество. Примите мое глубочайшее благословение для вас и брата Дориана. – Напоследок похлопав меня по плечу, он отступает. Толпа взрывается аплодисментами.

Лампочка камеры снова вспыхивает, и Дориан берет меня за руку. Когда мы поворачиваемся к толпе, я вглядываюсь в море лиц перед нами. В очередной раз я с удивлением осознаю, что после сегодняшнего вечера все изменится. Я понятия не имею, какой теперь будет моя жизнь. Мне больше не нужно воровать, не нужно прятаться или ютиться в крошечной спальне на задворках театра. Дориан тоже станет свободным, как брат, принявший орден и получивший благословение Виктора представлять церковь теми способами, которые он сам выберет. Особенно учитывая, что совсем скоро он получит гражданство. Перед нами открыт целый мир. Сегодня утром мы только начали обсуждать возможные перспективы, к наличию которых мы до такой степени не привыкли, что это почти ошеломляет. Куда мы отправимся дальше?

Дориан сжимает мою руку. Я смотрю на него, и уже знаю ответ. Отсюда мы отправимся куда захотим. Впервые мы вправе сами решать. И это решение мы примем вместе.

С колотящимся сердцем, охваченным новыми надеждами и возможностями, мы покидаем помост и делаем первый шаг навстречу неизведанному.

Эпилог

ГОД СПУСТЯ

Мои ласты с легкостью рассекают воду. Только ради удовольствия я гоняюсь за течением, кружась и переворачиваясь под волнами. Год назад я получила обратно свою тюленью шкуру и теперь вольна надевать ее, когда захочу. И хотя в моменты, когда я ее ношу, она дарит мне самые восхитительные объятия, благая форма стала для меня такой же желанной, потому что теперь, принимая ее, я могу обниматься, целоваться и танцевать. Однако для путешествий больше подходит тело тюленя. Особенно в такие моменты, как сейчас: когда я возвращаюсь назад после визита к отцу.

Тепло жира защищает меня, когда я опускаюсь в более глубокие воды, пересекаю более холодные течения, окружающие земли Осеннего королевства. Я всегда остаюсь в пределах магии, исходящей от каменной стены, что окружает остров по периметру. Мое внимание привлекает проносящаяся мимо стая полосатых рыб-ангелов. Я переворачиваюсь и некоторое время гоняюсь за ними просто ради удовольствия, стремясь почувствовать движения собственного тела, понежиться в воде, обтекающей мою шкуру. Пока не сбилась с курса, я поворачиваю обратно, к Звездному королевству.

Люменас.

Дом.

Я не успеваю уплыть далеко, когда что-то, блестящее на морском дне, привлекает мое внимание. Любопытство берет надо мной верх, и я плыву к своей находке. Подобравшись ближе, понимаю, что это карманные часы с разбитым циферблатом. Тем не менее медь вокруг цифр все еще мерцает. Мои усы подергиваются от желания взять эту вещицу. Я совершаю несколько кругов, размышляя, насколько сильно хочу обладать этими часами. За прошедший год я почти не воровала. После истории с Нимуэ, конкурсом невест и вниманием, которое я невольно привлекла, завоевав сердце Дориана, жизнь начала налаживаться и показала, на что похожа жизнь настоящей принцессы. Оказывается, у принцесс есть деньги, а за деньги можно купить любые сверкающие безделушки.

Мне так и не удалось полностью избавиться от острых ощущений, связанных с поиском потерянных сокровищ и созданием странных коллекций. Тем не менее теперь у меня есть правила. Мои сокровища действительно должны быть потеряны, а не висеть на человеке или являться чьей-то собственностью. Если я рассуждаю правильно, море по большей части является моим местом поисков.

Это помогает мне принять решение. Я плыву ко дну и, потянувшись за маленькой частичкой магии, ищу свою внутреннюю форму, ту, у которой есть руки и неуклюжие ноги. Пальцами раздвигаю потайной шов на своей тюленьей шкуре и высовываю только начало ладони. Так быстро, как только могу, хватаю карманные часы и закрываю шов. Мое внимание привлекает какое-то движение, и я нахожу таращащегося на меня краба. Ну, по правде говоря, я не могу сказать, шокирован ли он, потому что подвижность его лица минимальна. Это простой краб, а не какое-то волшебное существо вроде Подаксиса. Как бы то ни было, я не могу избавиться от ощущения, что мои выходки, возможно, свели беднягу с ума. Не думаю, что он каждый день видит тюленя, у которого из брюха тянется человеческая рука. В довершение я щелкаю зубами и продолжаю свой путь. Дома меня ждет кое-что гораздо более красивое, чем карманные часы.

К тому времени, как я добираюсь до улицы Ориона, солнце уже садится. Моя благая форма одета в шелковые брюки и кружевную блузку, на которую накинута тюленья шкура. За последний год мой гардероб значительно расширился. Больше никаких поношенных твидовых пиджаков и мужских брюк. Теперь только штаны, изготовленные из тончайшего паучьего шелка, и