Шрифт:
Закладка:
– А где все? – слабым голосом произнесла Джоанн, и ее голова вновь бессильно упала на плечо Широ.
Изгнанник не ответил, и мы молча пошли к обрыву. Узкий мостик, перекинутый через него, крепился тросами к вбитым в землю металлическим колышкам и слабо покачивался, стоило только ступить на его дощатое дно. Река, бурлившая снизу, должно быть, поднялась во время дождей, и теперь ей недоставало совсем немного, чтобы лизнуть деревяшки. Вода была грязной, бурой и несла с собой всякий лесной мусор.
Широ прошел на другую сторону первым. Он не колебался ни секунды и, кажется, даже не заметил, с каким энтузиазмом мост раскачивался в разные стороны. Я же осторожно ступила на эту сомнительную конструкцию и ухватилась за скользкие, поросшие мхом поручни. Расстояние от одного берега до другого было совсем небольшим, но я не привыкла, чтобы земля раскачивалась под моими ногами.
– Не думай, – крикнул мне Широ, – просто иди.
Я заметила, что изгнанник улыбается, и, сделав первый неуверенный шаг, крикнула ему в ответ:
– Тебе смешно наблюдать за моими трясущимися коленками?
Теперь я смотрела только себе под ноги и не видела выражения его лица, но короткий смешок мне все же удалось уловить.
– В нашем рейте через реку подвешен такой же мост, хотя он выглядит даже хуже, и я давно научился ходить по нему. Но мне всегда доставляет удовольствие смотреть, как это делают новички.
Мне казалось, что я потеряла контроль над своими движениями. От каждого шага мост раскачивался все сильнее, и несущаяся внизу вода казалась пугающе близкой. Глядя на реку, я представляла, что в любую секунду она обрушится на мост и унесет его в далекие дали. Поэтому я не особо задумывалась над тем, что говорил мне Широ, но его голос помогал двигаться вперед.
– Ты никогда не рассказывал о своем рейте, – машинально ответила я, цепляясь за поручни.
– И о том, как попал в Пустошь? – он хмыкнул. – В отличие от многих, я пришел туда сам.
Я слегка приподняла голову, но тут же чуть не потеряла равновесие и снова опустила взгляд на свои ноги.
– Я был не согласен с тем, что делают ОБ и Советы, меня угнетал их контроль, и я решил, что в Пустоши буду чувствовать себя свободнее. Так и произошло, и я не жалею о своем выборе. Я стал бороться против того, что считаю неправильным.
– А как же твоя семья? – Мне почти удалось преодолеть этот ветхий мостик.
– Им было тяжело отпускать меня, а мне – тяжело уходить, но таков мой выбор, и они уважают его. Я научился поддерживать с ними связь и иногда даже обмениваться какими-то вещами. В Городе их никто не трогает, и нам достаточно знать, что каждый из нас в порядке.
Я с трудом могла представить, как человек добровольно выбирает Пустошь. Интересно, если бы я знала обо всем, что произойдет, обо всех, кого я встречу, я бы выбрала ее?
Я уже была близка к твердой земле, и Широ даже протянул мне руку – как нечто, которое я даже не успела осознать, заставило меня посмотреть за край мостика. Я вздрогнула. Из воды горели два круглых красных глаза. Я сделала судорожный вдох и ткнула пальцем в его сторону, но огоньки тут же скрылись под водой.
– Что такое? – обеспокоенно спросил Широ, вглядываясь в мутную реку.
– Снова оно… Преследует нас!
Без всякой помощи я выскочила с мостика на пожухлую траву и потянула изгнанника подальше от реки. Широ нахмурился, обернулся назад, но ничего не сказал.
Полукруглый вход в стене крепости тянулся на ту сторону длинным коридором. Истрескавшийся, увитый лианами и погруженный в тень, он словно вел в потусторонний мир и казался недружелюбным. Обезьяны прыгали по толстым нитям, свешивались головами вниз и глядели нам вслед, а особенно смелые даже спрыгивали на землю и шли рядом. Они не проявляли агрессии, но смотрели с любопытством и опаской, словно давно не видели людей, но знали, кто это такие.
Мы прошли под арочным ходом по другую сторону стены, и у меня засосало под ложечкой. На широкой поляне, вокруг которой разросся лес, стояли маленькие приземистые домики. Заброшенные домики. Здесь не было ни высоких построек, ни храмов, это место оказалось небольшой покинутой всеми деревенькой. Кирпичные домики выглядели вполне современно, и мы не заметили никаких следов погрома или разрушений. Если бы не высокая трава и поднимающийся кое-где плющ, можно было бы подумать, что местные жители никуда не уходили.
– Есть кто-нибудь? – крикнул Широ, но, разумеется, в ответ ему только захохотали обезьяны.
– Сколько, интересно, входов у этой крепости? – тихо спросила я. Говорить в этом месте громко мне почему-то не хотелось.
– Думаешь, мы оказались далеко от центра? Вполне возможно, – он кивнул. – Но странно, что при их разговорах о безопасности это место никто не охраняет. Мы свободно вошли в Круг.
– Может, есть причина, по которой это место не требуется сторожить, – мрачно ответила я и сама испугалась такого предположения. Широ покачал головой:
– Не знаю, но нам стоит осмотреться.
Мы вошли в первый попавшийся дом. Он оказался на удивление светлым и уютным. Здесь было всего три комнаты: маленькая кухня с настоящей плитой, ванная комната без ванны, но с большим количеством пустых кадок и бочек, и просторное помещение с несколькими кроватями, вокруг которых свисали белые москитные сетки. Это подобие спальни плавно переходило в кухню, и из одной комнаты можно было сразу попасть в другую. Солнце заливало помещение через большое окно, и, хотя здесь было грязно и на полу валялся занесенный ветром мусор, в этом доме можно было расположиться с небывалым для нас комфортом. Я обратила внимание на электрические лампочки и пощелкала выключателем. Свет не зажегся, но тем не менее когда-то он тут существовал.
Мы уложили Джоанн на одну из постелей, я снова дала ей лекарство и закрыла кровать сеткой. Кристина говорила, что если болезнь перенесли насекомые, то зараженного нужно беречь от новых укусов. Это приспособление подходило идеально.
Широ решил осмотреть и другие дома, а я продолжила обследовать этот. В некоторых деревянных комодах я обнаружила
