поехать в столицу и искать с вами встречу, дабы уговорить приехать сюда. Что мне оставалось делать? Я собрался и поехал. По приезду я испросил аудиенцию и передал слова Насти. Но вас, принц не было, и никто не мог мне ответить, когда вы вернётесь. Ожидать ваше прибытие я посчитал неправильным, и вернулся домой.

Барон тяжело вздохнул, и, налив что-то из графина, выпил.

— Анастасия не выходила из своей комнаты, и мы уже начали беспокоиться о её здоровье, хотя горничные уверяли, что беременность протекает нормально. Моя супруга решила поговорить с дочерью и ей это удалось. Она стала чаще навещать Настю, а потом выяснилось, что никакой беременности нет, поскольку всё являлось выдумкой горничных. Я собрался их выгнать, как в наш дом ворвались неизвестные люди и всех связали. Каждый из нас с того времени находился в отдельной комнате. Нам не давали ни с кем видеться. Потом уже выяснилось, что дворне было сказано о заразной болезни, и что непрошенные гости являются врачами.

— И они не увидели ничего странного в этом? — спросил я.

— Нет, Ваше Высочие. Это же простые люди, что им скажут, в то они и верят.

— Рассказывайте дальше, барон.

— Этим вечером в дом ворвались какие-то люди... все вдруг стали кричать и был слышен звон оружия. Потом дверь в мою комнату отворилась, и вошли неизвестные, которые меня развязали. Они заявили, что являются вашими людьми, принц, и пришли нас освободить. Это всё.

— Понятно, барон, — ответил я после не очень длительного размышления. — Из рассказа я вижу, что вашей вины в случившемся нет. Мне сейчас надо будет поговорить с Анастасией, а потом я начну допрашивать ваших мучителей. Кстати, барон, мы привезли одну из девушек, которая была с людьми, хотевшими меня убить. Если вам будет нетрудно, то взгляните на неё. Возможно, что она — одна из тех горничных, что вы взяли к себе на службу...

Настя сидела в своей комнате и молчаливо смотрела на стену. Я сел рядом и с трудом узнавал в ней ту весёлую девушку, с которой виделся пару раз.

— Эти две... — вдруг сказал она. — Они вначале говорили мне, что надо лишь разыграть императрицу известием о беременности. Что это ты всё придумал, и показали мне письмо от тебя, в котором говорилось о нашей последней встрече... Что хочешь увидеться ещё раз и тебе нужен лишь повод приехать сюда.

Девушка всхлипнула.

— Отец вернулся из столицы. А тебя всё не было и не было. Горничные стали мне угрожать. Потом они сказали, что если я только пикну, они убьют меня и родителей. Мне было страшно, Юлий! — Анастасия подняла на меня глаза, из которых катились слёзы. — Но я смогла дать понять матушке, что не беременна... А потом в дом ворвались эти люди... Они угрожали мне и издевались над всеми...

— Всё позади, Настя, — сел я рядом и приобнял девушку. — Всё позади. Я разберусь и мы всех их найдём, если вообще кто-то остался.

Как я и думал, та раненая девушка была одной из двух недавно нанятых горничных. В последующие два дня подчинённым Верёвочкина удалось развязать некоторым схваченным людям языки. Оказалось, что всё придумали родственники жены князя Имеретова, отравленной Марфой в прошлом году. Каким-то образом они смогли связать кухарку со мной, видимо, через кого-то во дворце, ну а дальше не нужно быть слишком прозорливым, чтобы прийти к пониманию случившейся драмы в доме князя. Так что это банальная месть.

Пришлось сразу послать отряд с донесением к императрице, чтобы она сделала всё, что полагается в таких случаях. Подключит ли министра внутренних дел или кого другого — это уже не моя забота. Разрываться я не хочу, поскольку оставлять Дивеевых в таком состоянии посчитал неправильным. Хотя бы пару дней надо побыть с ними, чтобы у всех улетучились страхи и наладилась обычная жизнь...

Настю как подменили. Если я немного опасался, что эта кошка будет снова ластиться ко мне, то теперь она вела себя паинькой и первой почти не заговаривала. Удивительно, как люди иногда могут быстро делать соответствующие выводы из случившихся неприятностей. За два дня я проговорил с ней не более получаса в общей сложности. Зато вволю наговорился с её отцом, на которого, наоборот, напала словоохотливость. Тоже последствия стресса, наверное.

На третий день мы собрались и поехали обратно к князю Шаликову. В отличие от предыдущих дней наконец-то выглянуло солнце, и лошади, казалось, веселее побежали по снегу. Тревоги прошедших дней постепенно начали таять и возвращалось прежнее спокойствие.

Удивительно, но первым человеком, вышедшим нас встречать, оказалась Ника. Хотя, возможно, это было следствием известного женского любопытства. Да, теперь можно всем рассказать несколько урезанную версию случившегося, которую мы вчера обговорили с бароном. Согласно ей Дивеев просто приехал в столицу пригласить меня в гости, а некие заговорщики, узнав об этом, подослали наёмных убийц, которые поджидали нас на дороге.

Пётр Шаликов выслушал и засыпал множеством вопросов. Ему было интересно абсолютно всё, — от разговора Дивеева с императрицей до моего отбытия из его дом. И лишь Ника не проронила ни слова, и я понимал, что правду ей всё-таки придётся рассказать... Чем раньше, тем лучше. Хорошо, что Полибия не было, поскольку князь всё-таки разрешил ему отправиться на войну. Вместе с ним уехал и его приятель, жених Ники по совместительству. Теперь девушка постоянно грустила. Удобное время, казалось бы, для меня... Вот только к чему могут привести почти дружеские поцелуи, я хорошо усвоил.

Предобеденное время, одно из самых суетливых в этом доме, как нельзя лучше подходило для предстоящего разговора. Ника охала и ахала и даже краснела, когда я в живописно рассказывал ей о всех подробностях. В изумлении она периодически открывала ротик и непроизвольно брала меня за руку. Ну как же всё это было заманчиво для меня! Вероятно, я в глазах девушки был тем самым рыцарем на белом скакуне, который, невзирая на множество опасностей, мчится освобождать из лап дракона несчастную узницу. Хорошо, что Ника не подозревала о совсем неромантических чувствах, которые переполняли моё сердце