страстей. Насчет Агаты она может только догадываться – знает ее еще недостаточно хорошо, – но уж Александра узнать успела. Агата же и не стремится раскрыться, и, как заметила Фредерика, кое-кто эту ее черту порицает, называет ее сухарем. Просто она человек сдержанный, думает Фредерика. Осмотрительная она, вот и все.

А жить в своей сказке ей нравится.

Нет, она не прячется в детство, она человек зрелый – может быть, более зрелый, чем я в ее глазах.

Раскрывать душу перед Агатой она не боится. Полностью ей доверяет: сплетничать она не станет, поймет правильно и не затаит осуждения. Поскольку ответных откровений от Агаты не дождаться, Фредерика приправляет свои признания легкой иронией и старается говорить так, будто это не про нее, – даже когда речь заходит о вещах очень личных, мучительно личных, вроде брошенного в нее топора или венерической болезни. Агата слушает, вставляет одно-два дельных замечания.

– Лучше написать не «венерическое», а «заболевание, передающееся половым путем». Термин более строгий и точный. Чтоб никаких ассоциаций с богиней любви.

– Может, вообще об этом не писать? – спрашивает Фредерика.

– Можно и не писать, – соглашается Агата. – Но возможно, что это важное обстоятельство, доказательство. Главное – что будет считаться уликами. Это – улика.

– Вообще-то, это просто личная жизнь какой-то там бактерии. Я понимаю, что он передо мной виноват, но на самом деле нет. На самом деле мне безразлично, чем он там занимался на стороне.

– Вы махнули на все рукой, поэтому и безразлично.

– Мне, пожалуй, все безразлично, – признается Фредерика. – Кроме Лео.

– Это я поняла.

Фредерика смотрит в ее правильное миловидное лицо с тонкими чертами. Хочется спросить: а тебе что небезразлично? Но она не решается.

XI

Скорбную повесть Фредерики Арнольд Бегби переработал в официальное заявление о расторжении брака.

В Высокий суд Англии и Уэльса

В отделение по делам о наследствах, разводах и делам военно-морского флота

(Развод)

1 апреля 1965 г.

В ходатайстве Фредерики Ривер указывается следующее:

(1) 19 октября 1959 года Истица Фредерика Ривер, в то время Фредерика Поттер, сочеталась законным браком с Найджелом Ривером (далее «Ответчик») в приходской церкви Спессендборо, графство Херефордшир.

(2) После заключения брака Истица и Ответчик жили вместе и вели совместное хозяйство по нескольким адресам, в последнее время в Брэн-Хаусе, Лонгбэрроу, графство Херефордшир.

(3) В настоящее время у Истицы и Ответчика имеется один ребенок, а именно Лео Александр, родившийся 14 июля 1960 года.

(4) Истица предлагает следующие меры по содержанию, уходу и воспитанию означенного Лео Александра. Он будет проживать с Истицей по адресу: Хэмлин-сквер, 42, Лондон, в доме, находящемся в совместном пользовании с мисс Агатой Монд и ее дочерью, Саскией Фелисити Монд. В сентябре он начнет посещать Начальную школу Уильяма Блейка по адресу: Лебанон-Гроув, Лондон, вместе с упомянутой Саскией Фелисити Монд. Истица намерена подать заявление на алименты, как указано ниже.

(5) После заключения брака Ответчик жестоко обращался с Истицей.

(6) Ответчик, будучи человеком буйного нрава, часто оскорблял Истицу окриками, бранью и действием.

(7) 28 сентября 1964 года Ответчик напал на Истицу, нанеся ей несколько ударов по голове, ребрам и спине. Когда она попыталась укрыться в ванной, он, чтобы напугать ее, отключил электричество в доме и держал ее там в течение нескольких часов.

(8) В воскресенье 4 октября 1964 года Ответчик вновь напал на Истицу в ее спальне, после чего она в страхе выбежала из дому и спряталась в конюшне. Когда она покинула укрытие, Ответчик ждал ее с топором, которым он ей угрожал. Когда она выбежала в поле, он преследовал ее, словесно оскорбляя, и бросил в нее топор, нанеся ей ранение в бедро.

(9) До вышеуказанных конкретных насильственных действий Ответчик относился к Истице с пренебрежением, проводя значительную часть времени вне дома, в компании друзей по рабочим делам, что выходило за рамки разумной необходимости для осуществления коммерческой деятельности. Он настаивал на том, чтобы Истица и ребенок постоянно находились в Брэн-Хаусе. Он грубо обращался со знакомыми истицы, необоснованно отказывался когда-либо принимать их или разрешать своей супруге видеться с ними.

(10) Есть основания полагать, что Ответчик совершил супружескую измену, поскольку в ноябре 1964 года у Истицы было обнаружено венерическое заболевание. Истица дала письменное показание под присягой о том, что это заболевание не могло быть передано никем, кроме Ответчика.

(11) Истица обнаружила в шкафу Ответчика обширную коллекцию непристойных журналов.

(12) Истица ни в коей мере не была соучастницей, не попустительствовала и не потворствовала вышеупомянутой измене, а также не потворствовала вышеупомянутому грубому обращению.

(13) Данное заявление подается и возбуждается без сговора с Ответчиком.

Фредерика обдумывает этот документ, еще одну повесть о своей семейной жизни.

– Ох и не понравится ему, – говорит она.

Бегби улыбается:

– Никто и не рассчитывал, что понравится.

Фредерика пытается оценить документ с аналитической точки зрения:

– Вы не упомянули, что он не позволял мне работать.

– Я счел это неразумным.

– Это же был самый жестокий его поступок, – произносит Фредерика уныло сухим тоном. – Без этого я не я.

– В семейной жизни обычно так и бывает, – ответствует Бегби.

– Вы там написали, что я требую алименты. Но мне не нужно. Я могу работать. Я хочу жить на свои средства.

– Вы добиваетесь, чтобы вам предоставили опеку над сыном. Чтобы он был предоставлен вашему надзору и попечению. Едва ли суд пойдет вам навстречу, если вы будете упирать на свое желание работать, на свои личные устремления.

– Будь я мужчиной…

– У вас есть прекрасный шанс добиться опеки именно потому, что вы женщина. Принято думать, что женщины предпочитают сидеть дома и нянчить детей. Ваш пол – это, если можно так выразиться, ваш главный козырь. Все прочие козыри, с точки зрения суда, на руках у вашего супруга: отличный дом, несколько заботливых женщин, с которыми ребенок близок, достаточно средств, чтобы устроить его в хорошую частную школу. Если вы будете ставить свое самолюбие выше благополучия ребенка, вы предстанете перед судом в не очень выгодном свете. И если муж, как вы утверждаете, повергал вас жестокому обращению, вы, без сомнения, захотите потребовать от него полагающееся по закону содержание.

– Да нет же! Мне его деньги не нужны. Не хочу я никаких склок и баталий. Я хочу, чтобы Лео был со мной, хочу остаться сама собой, хочу работать.

– Боюсь, при состязательной системе, лежащей в основе как британского законодательства, так и семейных отношений, без баталий не обойдется. Позвольте узнать, проявлял ли он жестокость в отношении сына?

– Нет. Не то чтобы… Вот разве когда Лео видел, как он обходится со мной, ему, кажется, было больно. Не знаю, считается ли это жестокостью. А больше ничего.

– Выходит, он только с вами так?

– Да, только со мной. Прочие на него разве что не молились.

– Жаль, жаль. – Бегби откидывается на спинку кресла, досадуя на отсутствие жестокости в отношении Найджела Ривера к