Москве состоялось второе совещание Коминформа, где в центре внимания по естественным причинам оказался советско-югославский конфликт. По итогам обсуждения нового доклада А.А. Жданова, где особый акцент был сделан «на излишнюю самоуверенность руководства КПЮ», «его оппортунизм и ревизионизм» и «атаку на основы самого марксизма-ленинизма», была единогласно принята заключительная резолюция «О положении в Коммунистической партии Югославии», в соответствии с которой КПЮ была исключена из Коминформа, а «здоровым силам внутри партии» предложено сместить И.Б. Тито и не вносить раскол в мировое коммунистическое и рабочее движение.

Что касается югославской стороны, то, естественно, И.Б. Тито решительно отверг все обвинения Коминформа и V съезд КПЮ, состоявшийся в июле 1948 г., активно поддержал своего признанного лидера, приняв его позицию в качестве политического курса официального Белграда. Через многие газеты и журналы высшее югославское руководство вступило в ожесточённое противостояние с антиюгославской пропагандой Коминформа. Правда, поначалу все югославские СМИ вступили в активную полемику лишь с компартиями стран «народной демократии» и западноевропейскими коммунистами, стараясь как можно меньше спорить с позицией самой Москвы. Однако с сентября 1948 г., когда в главном органе ЦК ВКП(б) газете «Правда» была опубликована редакционная статья «Куда ведёт национальная группа Тито в Югославии», где руководство КПЮ было заклеймено как «клика политических убийц», ситуация резко обострилась, и информационная война пошла по всем фронтам и по всем законам военного времени. Именно с этого момента все советско-югославские отношения де-факто были разорваны не только по партийной, но и по государственной линии. Дипломатические отношения формально сохранялись, но послы обеих государств — Карло Мразович и Анатолий Иосифович Лаврентьев — были отозваны из враждующих столиц, а затем в октябре 1949 г. был расторгнут и советско-югославский Договор «О дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве», подписанный В.М. Молотовым и И.Б. Тито ещё в апреле 1945 г.

Третье совещание Коминформа состоялось в Бухаресте 16–19 ноября 1949 г., где с основными докладами «Защита мира и борьба с поджигателями войны» и «Югославская компартия во власти убийц и шпионов» выступили секретарь ЦК ВКП(б) М.А. Суслов и Генеральный секретарь ЦК РРП Г. Георгиу-Деж. Отбросив все прежние условности, оба докладчика и все участники дискуссии, среди которых были Генеральный секретарь ЦК БКП Вылко Червенков и министр иностранных дел Болгарии Владимир Поптомов, Генеральный секретарь ЦК КПЧ Рудольф Сланский, Первый секретарь ЦК ПОРП Болеслав Берут, Генеральный секретарь ЦК КПИ Пальмиро Тольятти и другие лидеры братских компартий, заклеймили «клику Тито» как «банду шпионов и убийц», которая открыто перешла на сторону империалистов и скатилась к фашизму. Причём враждебное поведение И.Б. Тито и его «фашиствующей клики» в лице министра иностранных дел Эдварда Карделя, министра внутренних дел Александра Ранковича и главного партийного идеолога, секретаря Исполнительного бюро ЦК КПЮ Милована Джиласа, было расценено как часть общего стратегического плана империалистов, направленного на раскол единого демократического лагеря всех рабочих и коммунистических партий, разжигание новой мировой войны, а внешняя политика югославского руководства — как антисоветская политика «самой гнусной марки».

Между тем советско-югославский конфликт дал старт охоте на явных и мнимых сторонников И.Б. Тито и национальных моделей строительства социализма во всех восточноевропейских компартиях. Жертвами этих чисток стали многие видные партийные и государственные деятели стран социалистического блока, которые ранее сами активно боролись с разными антипартийными уклонами, в том числе Владислав Гомулка (Польша), Рудольф Сланский (Чехословакия), Анна Паукер и Василе Лука (Румыния), Ласло Райк и Янош Кадар (Венгрия), Трайчо Костов (Болгария), Кочи Дзодзе (Албания) и другие.

Надо сказать, что в зарубежной и российской историографии[462] эти политические процессы традиционно связывают исключительно с утверждением сталинской тирании в странах «народной демократии». Однако ряд известных авторов (А.И. Вдовин[463]), ссылаясь на работу британского публициста С. Стивена,[464] опубликованную ещё в 1974 г., утверждают, что многие из них были напрямую связаны с новым обострением советско-американских отношений, а именно: 1) с началом реализации операции ЦРУ «Расщепляющий фактор», автором которой был Аллен Даллес, и 2) с принятием Конгрессом США решения о выделении 100 млн долларов для подрывной работы в странах социалистического лагеря. Именно с этими актами и следует рассматривать аресты и обвинения в национализме и шпионаже целого ряда лидеров держав советского блока, в том числе заместителя председателя Совета Министров НРБ и секретаря ЦК БКП Трайчо Костова в мае 1949 г., министра внутренних дел Венгрии Ласло Райка в июне 1949 г., бывшего Генерального секретаря ЦК ППР Владислава Гомулки в августе 1951 г. и Генерального секретаря ЦК КПЧ Рудольфа Сланского в ноябре 1951 г. Более того, по этой версии, даже арест главы МГБ СССР генерал-полковника В.С. Абакумова в июле 1951 г. стал следствием подрывной работы американских спецслужб.

Как известно, Бухарестское совещание Коминформа стало последним в его короткой, но столь яркой истории. Новое совещание братских компартий, которое теперь готовилось в недрах Внешнеполитической комиссии ЦК ВКП(б) во главе с Ваганом Григорьевичем Григорьяном и намечалось на лето 1951 г., так и не состоялось. Почему оно было отменено, остаётся непонятным до сих пор, однако профессор Г.М. Адибеков в своей статье «Молотов и попытки реорганизации Коминформа в 1950–1951 годах»,[465] проливая свет на разногласия И.В. Сталина с П. Тольятти по проблемам работы Коминформа, выдвинул версию, что советский вождь просто потерял всякий интерес к этой организации.

в) Создание Совета экономической взаимопомощи (1949)

По информации ряда современных авторов (Л.Н. Нежинский, Л.Я. Гибианский, А. Цвасс[466]), на рубеже 1948–1949 гг., то есть в самый разгар советско-югославского конфликта, Кремль впервые решил пойти на создание коллективной межгосударственной структуры в рамках «советского блока», который получил название Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). Причём, как считает тот же Л.Я. Гибианский, это решение было связано не столько с отказом советской стороны и стран «народной демократии» от участия в реализации «плана Маршалла», сколько со своеобразной реакцией Москвы на известные шаги Белграда и Софии (в том числе по «таможенной унии»), предпринятые ими без уведомления советской стороны во второй половине 1947-го — начале 1948-го.

Решение высшего советского руководства о создании СЭВ, которое первоначально фигурировало в советском проекте под названием Координационный совет, и созыве Учредительного совещания из представителей СССР, Румынии, Венгрии, Болгарии, Польши и Чехословакии было оформлено специальным Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 декабря 1948 г. Как и во многих других аналогичных случаях, историки пока ещё не располагают документами, из которых было бы видно, как и почему возникло само это решение. В самом Постановлении Политбюро ЦК просто содержалось поручение МИД СССР (тов. В.М. Молотову) разослать соответствующее приглашение на совещание правительствам перечисленных стран «народных демократий» с указанием, что это совещание созывается по инициативе правительств СССР