Шрифт:
Закладка:
— Ян! — воскликнула Джудит. — Иди ложись в постель!
— Что такое постель в свободном падении? — проворчал Свобода. — Всего лишь ремни, не дающие воздуху сдуть тебя с места. — Глаза из-под белой маски уставились на капитана. — Я вас слушаю. Что вы хотели сказать?
— Но врач… — запротестовал было Киви.
— Плевал я на его приказы, — сказал Свобода. — Я прекрасно знаю, в каких пределах могу передвигаться.
— Ян! — взмолилась жена. — Ну пожалуйста!
— Ты хочешь сказать, что мне нужно вести себя повежливее с человеком, который пытался меня убить?
— Довольно! — взорвался Киви.
Он представил себе саркастическую усмешку, скривившую губы под бинтами.
— Давайте, не стесняйтесь! — продолжал Свобода. — Я нынче не в форме, драться не стану. Вы же капитан — вы можете просто арестовать меня, и все дела. Давайте, делайте то, за чем пришли!
Джудит побелела.
— Прекрати, Ян! — сказала она. — Непорядочно обзывать человека громилой, если он на тебя нападает, и трусом, если он этого не делает.
Все трое умолкли. Только через минуту до Киви дошло, что он не сводит с нее глаз.
В конце концов Свобода натянуто проговорил:
— Ладно. Вопрос закрыт. Надеюсь, мы в состоянии обсудить практические проблемы без эмоций. Можно ли отремонтировать «Рейнджер»?
Киви оторвал взгляд от Джудит.
— Не думаю, — ответил он.
— Что ж… В таком случае когда мы начнем разгрузку? Я могу за ней понаблюдать, только желательно с помощником.
— Разгрузку? — Киви наконец отогнал от себя посторонние мысли. — Что вы имеете в виду? «Рейнджер» в радиоактивном поясе. Его нельзя разгружать.
— Минуточку! — Свобода уцепился за дверной косяк. Костяшки пальцев у него побелели. — На судне полно оборудования, позарез необходимого колонии!
— Колонии придется обойтись без него, — сказал Киви. Он вновь почувствовал, как его охватывает ярость, холодная и неукротимая.
— Что? Да вы… Нет, это невозможно! Должен быть какой-то способ вытащить груз из корабля!
— Мы обследуем его, конечно. — Капитан пожал плечами. — Но, по-моему, это безнадежно. Поверьте мне, Свобода, для меня потеря «Рейнджера» не менее тяжела, чем для вас — потеря груза.
Свобода изо всех сил замотал белой головой:
— Ничего подобного! Мы остаемся на Рустаме на всю жизнь. И недостаток оборудования нам здорово ее сократит. А вы возвращаетесь на Землю!
— До Земли далеко, — промолвил Киви.
Глава 3
«Мигрант» осторожно тронулся с орбиты; еле слышно урчали реактивные двигатели. Свобода ощутил слабый отзвук палубы у себя под ногами. Каким бы легким ни был вес, само существование «низа» показалось чудом.
Киви, сидевший перед пультом управления, взглянул на Яна.
— Вот он, — сказал капитан. — Полюбуйтесь, пока я подведу корабль поближе.
— С каким ускорением? — резко спросил Свобода.
В ответ послышался лающий смешок:
— Не больше половины силы тяжести. Пристегиваться не обязательно.
И капитан сосредоточился на управлении, щелкая переключателями и отдавая команды по внутренней связи. Судно в основном управлялось автоматически, даже во время сложных маневров. Задача Киви сводилась к тому, чтобы приказать роботу подойти к такому-то объекту.
Удержавшись от ответной колкости, Свобода склонился над видеоэкраном. Несмотря на максимальное увеличение, «Рейнджер» выглядел игрушечным, но рос в размерах прямо на глазах. Он вращался вокруг поперечной оси и, вихляя, двигался вдоль одной и той же плоскости. По уродливому корпусу гонялись друг за дружкой тени и яркие солнечные пятна. Инженер уже в который раз подумал, что даже челночные ракеты обтекаемой формы и те неприглядны на вид. Боже, скорее бы очутиться на Рустаме и проводить глазами последнюю улетающую ракету!
Что же до пресловутой беспредельности космоса, то эмоции на этот счет казались Яну преувеличенными. Звезды, правда, выглядят эффектно — немигающие ледяные искорки на фоне кромешной тьмы. Но без атмосферы их видно чересчур много. Только профессионал способен различить какие-то созвездия в этой бессмысленной каше. А здесь, на расстоянии в две трети астрономической единицы, эпсилон Эридана из звезды превратился в солнце, и, чтобы увидеть что-нибудь, кроме его полыхания, приходилось смотреть в другую сторону.
Голос Киви вывел Свободу из задумчивости.
— Вы не видите этот груз, из-за которого произошла авария? Он должен быть где-то на орбите рядом с судном.
— Нет, пока не вижу. В любом случае генератор наверняка поврежден. — Свобода прищурился, вглядываясь в экран. Черт бы побрал эту нерассеянную безвоздушную иллюминацию! В глазах рябит: сплошь черные пятна да ослепительные вспышки света, ничего не разберешь. — Надеюсь, нам удастся спасти хоть часть. А потом, когда построим в лагере мастерские, доведем его до ума.
— Боюсь, вы настроены слишком оптимистично. Скорее всего он потерян для вас навсегда.
Свобода обернулся к капитану. До сих пор он не придавал особого значения пессимистическим высказываниям Киви. Быть может, оттого, что боялся вникнуть в их смысл. Объятый внезапным ужасом, он неуверенно проговорил:
— Не мелите ерунды. Что нам мешает взять груз на «Мигрант»? Или даже отремонтировать «Рейнджер»?
— Да то, что магнитное поле планеты концентрирует заряженные частицы слоями, а «Рейнджер» находится на расстоянии 11 600 километров от центра Рустама, и так уж случилось, что там как раз самая интенсивная зона радиации. — Киви не скрывал сарказма. — Стоит поработать на борту двое суток или даже меньше, как схватишь смертельную дозу.
— Ради Бога! — не выдержал Ян. Взмахнул левой рукой, и сломанную ключицу в металлическом каркасе пронзила острая боль. — Скажите мне прямо! Наш противорадиационный экран простирается на несколько километров от корпуса. Почему бы нам не лечь на орбиту борт о борт с «Рейнджером» и не накрыть его защитным полем?
— Как бы вам объяснить? — протянул Киви. Свобода не мог понять, скрывается ли за этим тоном снисходительное терпение или издевка. — Надеюсь, вы знаете, как работает защитный экран? Генератор, используя магнитогидродинамический принцип, улавливает заряженные частицы и отталкивает их от корпуса. Но частицы в поясе ван Аллена обладают колоссальной энергией, их не так-то легко оттолкнуть. Большинство из них проникает довольно далеко внутрь поля (интенсивность которого обратно пропорциональна квадрату расстояния), прежде чем траектория их полета приобретет достаточную кривизну. Таким образом, концентрация проникших в поле частиц резко возрастает с каждым метром удаления от корпуса.
Если мы ляжем на орбиту бок о бок с «Рейнджером», то люди, работая на его борту с нашей стороны, окажутся в зоне четырехдневной летальной концентрации. То есть пятьдесят процентов человек, облучаемых такой дозой четыре дня, умрут от радиоактивной болезни. На дальней стороне «Рейнджера» концентрация будет 2,5-дневной. Теперь понимаете?
— Э-э-э… Нет, — сказал Свобода. — Людям не обязательно работать без перерыва. Они могут проводить там всего несколько часов подряд. Разве нет?
— Нет. — Киви покачал головой, воззрился на контрольную панель и нажал на
