Шрифт:
Закладка:
Тем поздним вечером случилось нечто необычное, к ним явился посетитель. Он просто вошел, не произнося ни слова, в комнату. Он был очень молод и худ, но вид имел довольно грозный.
– Закрой дверь, – сказала Юнна. – Куда ты поставил лодку?
Он сделал неопределенный жест рукой и опустился на пол, обхватив руками голову.
– Ты вытащил ее?
Он не ответил. Юнна и Мари, взяв карманные фонарики, спустились вниз, к берегу, чтобы посмотреть. В воде лежала байдарка и билась о прибрежные камни. Старые фрёкен подняли ее повыше.
Когда они вернулись, их гость уже разложил свою мокрую одежду по всему полу и стоял, завернувшись в одеяло, у плиты.
– Так вот! – сказала Юнна. – Еще немного – и байдарка пошла бы ко дну. Ты что, ничуть не дорожишь своей лодкой?
– Извините! – сказал он. – Я, быть может, явился немного поздновато… Леннарт Огрен. Из Лувисы[106].
– Мари из Хельсинки! – представилась Мари. – Ты не слышал сводку погоды? – Она достала носки, куртку и брюки. – Леннарт, – сказала она, – ты можешь переодеться в прихожей.
Когда он закрыл дверь, Юнна сказала, что ей, мол, нечего снова с кем-то нянчиться, а Мари возразила:
– Ты о чем?! Я не хочу заболеть воспалением легких как раз тогда, когда мы собираем вещи, вот и все!
Леннарт вошел в комнату и сел на кровать; он впервые посмотрел на своих хозяек долгим оценивающим взглядом. В конце концов он вежливо объяснил, что им отнюдь не стоит рассматривать его поведение как сплошное безрассудство, но их можно понять.
Мари развесила его мокрую одежду над очагом; на красной рубашке была надпись: «I couldn’t care less»[107].
– Совершенно отчаянный!.. – сказала Юнна. – Чего ты, собственно говоря, добиваешься?..
Леннарт ответил:
– Я хочу умереть.
Он встал и начал быстро ходить взад-вперед по комнате, а некоторое время спустя произнес:
– Женщины!
– Что ты сказал? – спросила Юнна.
– Женщины! Что они, собственно говоря, хотят?
Вода вскипела, и Мари, наполнив его стакан, сказала, что он должен пить, пока не остыло.
– Точь-в-точь так, – воскликнул Леннарт, – как говорит моя мама! Что это? Пахнет как-то чудно.
– Это ром и вода, сахар, имбирь и масло. Это называется пиратский ром. Но масло не должно застыть, иначе на вид не будет так аппетитно.
Мари подложила дров в очаг и поставила вариться картошку.
– Еда! – сказал он. – Никакой еды мне не надо! Меньше всего еды…
– Хорошо, – согласилась Юнна, – мы уже поели.
– У меня болит спина. Наверное, что-то нервное.
– Ты слишком долго греб на байдарке. Мы уберем твое весло, чтобы его не сдуло ветром. А теперь сядь где-нибудь; комната становится совсем маленькой, если кто-то все время ходит взад-вперед.
– Извините! – сказал Леннарт, сев на кровать, и серьезно объяснил: – Ну, это… с женщинами… вам, возможно, не понять, что я имею в виду, вы прожили слишком долго и слишком спокойно, вы в этом не виноваты!
Мари спросила:
– Хочешь еще стаканчик?
– Можно, но лучше без масла. В общем, вы пытаетесь завладеть кем-то целиком и полностью, не оставляя ему ни капли свободы! Я понимаю, вы стараетесь сделать как лучше, особенно если у вас жизнь за плечами, но в любом случае вы не можете видеть вещи в истинном свете!
Юнна сказала:
– Единственное, что я могу видеть, – это как ты отправляешься отсюда восвояси со своей байдаркой!.. Что ты себе думаешь?
– Думаю умереть! – злобно произнес Леннарт. – Ведь я уже говорил вам!
Мари спросила:
– Но почему?
Юнна заметила, что Леннарт может взять и умереть завтра, если уж ему так хочется.
– Ты жестокая! – заявил он.
– Разумеется! Ты видишь берег. В окне горит свет, тебе совсем плохо. Люди пускают тебя в дом, и они еще жестоки, а как же?..
К их ужасу, Леннарт заплакал – мучительно и захлебываясь слезами.
Юнна шепнула Мари:
– Помоги ему! Я сказала глупость!
Мари села рядом с ним на кровать и стала ждать.
В конце концов он произнес:
– Вы хотите завладеть человеком! Залюбить до смерти!
– Конечно, я понимаю, – ответила Мари.
– Ничего ты не понимаешь! Почему вы не можете быть просто милыми, я имею в виду – держаться немного на расстоянии, так, чтобы с вами захотелось встретиться?
– Не выпить ли нам по чашечке кофе? – спросила Юнна.
– Тихо, Юнна, мы беседуем! Не надо с нами нянчиться!
Мари повернулась к Леннарту и сказала:
– Ты прав. Это твоя мама! Ведь так?
Он вскочил и воскликнул:
– Не вмешивай сюда мою маму!
– Пожалуйста, – сказала Мари, – хорошо, хорошо! Я собираюсь пойти лечь спать!
– Спи! – согласился Леннарт. – Ты думала о том, что люди третью часть своей жизни спят как ни в чем не бывало, попросту привыкают регулярно ложиться спать… Разве я не прав? Никакого любопытства, никакой фантазии! – Он положил руку на плечо Мари. – Погоди немного! – сказал он. – Я объясню одну вещь – человек… будто лодка, он отправляется куда-то туда, куда очень долго стремился и о чем тосковал. Быть может, это остров. Наконец он туда попадает. И именно тогда он стремится оттуда прочь – дальше, понимаешь… еще дальше! В неведомое!
– Вот еще! – сказала Юнна. – Хорошо, что ты не проехал дальше, ты мог причалить в Эстонии.
Ветер усилился и сорвал что-то за окном, сбросив к подножию горы, – видимо, это была байдарка.
Пришлось выйти и посмотреть, что с погодой. При свете фонарика они увидели: их лодка «Виктория» лежала совсем низко.
– Она справится! – решила Юнна.
– Нет! – сказал Леннарт. – Восточный линь слишком туго затянут.
– Вовсе нет!
– Лодку надо оттащить по меньшей мере сантиметров на двадцать, так, чтобы море не разбило ее. Я попробую?
– Нет! Оттащить ее… теперь не получится, поверь мне, я точно знаю. Но если хочешь, можешь спуститься вниз и проверить ватерлинию. Возьми дождевик в прихожей!
– Узнаю эти слова! – воскликнул Леннарт. – «Возьми дождевик, возьми теплые брюки, ты хорошо оделся? И не возвращайся домой слишком поздно!»
– Да, мой друг! Я тоже помню…
Ночь стала черной как уголь, хоть глаз выколи. Они видели, как лучик света от карманного фонарика спустился вниз, к подножию горы, и неподвижно остановился.
Мари спросила:
– Что нам с ним делать? Чего он хочет?
– Он сам не знает. Но он в отчаянии.
Когда Леннарт вернулся, Мари уже легла спать. Он сказал Юнне:
– Я никогда не видел такого красивого
