– Он гей?

– С чего вы взяли?

– Если мужчина стесняется другого мужчины, значит, влюбился! В Америке сто шестьдесят килограммов – стандартный вес.

Трамп поджал нижнюю губу, было видно, что он страшно хочет спать. В Нью-Йорке в это время была глубокая ночь. Но приходилось работать. Они миновали комнату с гарнитуром карельской березы. Затем кабинет с камином, пустыми книжными шкафами и массивным темно-коричневым письменным столом. Следующая комната была пуста, если не считать одиноко стоящего на ковре черного рояля. Гроза подошла к нему, положила альбом на верхнюю деку и открыла крышку. Какая-то шлея попала ей под хвост, и она сбацала «Собачий вальс». Как-никак, а музыкальное образование у нее было.

Трамп встал рядом с роялем. Губа по-прежнему поджата. Но сонное выражение лица сменилось заинтересованностью. Он стоял у рояля в позе Иосифа Кобзона. Так же одет – в темно-синий костюм, белую сорочку и черные лакированные ботинки. Правда, вместо галстука-бабочки обычный галстук ярко-красного цвета. Грозе понравилось его внимание. Поняла, что «зацепила» американца. Надо было продолжать наступление. Она сделала последний клавишный пассаж – «тынц-тынц-о-па-па, тынц-тынц-о-па-па!» – и со всей дури хлопнула крышкой, закрывая инструмент. Американец вздрогнул, грезы улетучились. Они пошли дальше. За рояльной комнатой оказалась гостиная с диваном и двумя креслами, между которыми стоял журнальный столик. В белых стенах встроенные шкафы с несколькими книжками и одинокими статуэтками. На фальшивом камине – бронзовые часы.

– Я покажу вам все, в том числе и место, где можно помыть ручки.

Американец открыл следующую дверь. «RestRoom» оказалась размером с промелькнувшие до нее комнаты. Гидромассажную ванную обрамлял мрамор. Такой же мраморный пол.

– Здесь же сауна, – заметил Трамп, будто предлагал залезть в нее и там продолжить разговор. Впрочем, это оказалось для Грозы всего лишь ее предположением. Владелец всех «Мисс Вселенной» закрыл дверь в ванную, и они вновь оказались в огромной гостиной. Обеденный стол, мягкие диваны и кресла, картины на стенах и букеты с живыми цветами – но это было не главное. За окном алели башни Московского Кремля и зданий красного кирпича, отделяющих своими шпилями Манежную площадь от Красной.

– Садитесь, – Трамп кивнул Наталье на кресло, сам сел на второе рядом. – Давайте альбом.

Он медленно переворачивал страницы. На каждой из них красовалась девушка в купальнике. Все со скрещенными ногами, чтобы выглядеть, как манекенщицы, бредущие по подиуму на заплетающихся одна за другую ногах. Вся тянут носки, чтобы ноги были еще длиннее. Американец видел такие картинки миллионы раз. Все, как одна, похожие друг на друга. Он незаметно просунул руки под переднюю и заднюю обложки альбома, что-то промычал и что есть силы хлопнул ими друг о друга. От альбома полетела пыль.

– Это вам за рояль, – сказал Трамп и бросил альбом на стол. – Очень красивые девушки. Выбирайте сами, кого пришлете на следующий конкурс. Он будет в Майами, рядом с моим домом.

Гроза чувствовала, как остро свербит в носу от пыли, но чихнуть при американском миллиардере означало показать, какая она на самом деле «лошара». Пришлось незаметно потереть ноздри и вытерпеть.

– Господин Трамп, выберем самую лучшую. Спасибо за доверие. А вы сами каких предпочитаете – блондинок, брюнеток, какой размер груди, кожа белая или смуглая, коротышка или длинная?

Гроза закинула ногу на ногу, покачала сапогом-ботфортом. «Вот бы сейчас сказал, что любит таких, как я», – подумала она, ожидая, когда Трамп соберется с мыслями.

– Сколько вам лет, Наташа? – вдруг спросил он.

– У дам в России не принято спрашивать возраст. – Она кокетливо покачала головой и принялась рассматривать ярко-красные ногти.

– В Америке не говорят о возрасте дамы, когда везут на кладбище. Уже все равно. Вам рано об этом думать.

– Хорошо, тридцать пять. А что? Зачем вам? Вы женатый человек.

– Женатый три раза. Я не об этом. Выглядите очень хорошо.

– Спасибо. Так я пойду?

– Подождите. Побудьте здесь, иначе я засну. Мне скоро ехать на финал.

– Хорошо, только недолго. Я девушка честная.

– Как вам удалось так хорошо сохраниться до тридцати пяти лет?

– Почти не пью, курю очень мало. По полпачки в день, не больше.

– Это правильно. У вас есть дети?

– Нет, Бог не дал.

– Тогда откуда у вас такая большая грудь? – Трамп спросил об этом Грозу естественно, как доктор. Было видно, что его не свербит сексуальный аспект.

– От мамы с папой, – выпалила она и отвернулась. Ей казалось, что этим она выказывает недовольство, но что-то останавливало ее от того, чтобы встать и уйти.

– В Америке девушки тоже так говорят. Про маму с папой. Я говорил на эту тему со многими, с каждой второй участницей моих конкурсов.

– А что тут еще ответишь?

– Очень просто. Девушки часто вызывают у меня подозрение размерами своей груди. Такая грудь может быть только у кормящих матерей. Да и то не у всех. Остальные – накачивают их силиконом. Это для меня и приемлемо. Поэтому сегодня ночью победительницей будет китаянка Чунтао. Не самая красивая, но только у нее одной из девяти финалисток настоящая грудь. Маленькая, всего второго размера. Но настоящая.

– Второго размера? – Наталья громко засмеялась и долго не могла успокоиться. – Второго размера! Второго размера! – повторяла она в приступах смеха.

Американец терпеливо ждал, когда она успокоится. Сон окончательно оставил его. Темы разговора увлекла.

– Что вам так смешно? Отчего?

– Вы знаете, какой размер груди у меня?

– Какой, если можно об этом спросить?

– Седьмой по итальянской шкале, самый большой!

– Это сколько?

– По американской маркировке больше, чем самый большой, – «F».

– И у вас нет детей? – Нет.

– Тогда ваша грудь накачана и содержит имплант.

– Нет, господин Трамп, не содержит.

– Госпожа Грозовская, такой же спор вышел у меня с Памелой Андерсон.

– И что?

– Я предложил ей пощупать ее грудь. В США это возможно, главное, спросить разрешение и чтобы присутствовал свидетель. Она разрешила. Ее грудь оказалась искусственной. Мы вместе смеялись.

– Вы хотите пощупать мою грудь?

– Исключительно из профессиональных соображений. Я владелец лучшего женского конкурса в мире. Вы будете первой, если она у вас своя.

Гроза, разумеется, бывала и не раз в таких ситуациях. Ее грудь трогали и с разрешения, и без проса, в темноте и при свете. Сейчас она была совершенно уверена, что американец не пытается с ней флиртовать. Старикан, хоть и выглядел молодцом, но искры из его глаз не сыпались. Он говорил о ее груди, словно обсуждал цвет машины или мощность ее двигателя.

– Валяйте. Надеюсь, мне не придется раздеваться?

– Расслабьтесь. Даже если на вас было бы пальто из толстой