что вынуждена соблюсти формальности[911]. Однако уже 26 октября интернирование было отменено, так как выяснилось, что пароход прибыл для ремонта машин, о чем было сообщено Германии, а 28 октября после проверки груза и ремонта машин «Сити оф Флинт» покинул Мурманск. Одновременно советская сторона указала, что намечаемое развертывание германского флота для контроля за морской торговлей в устье Финского залива не отвечает советским интересам и создает впечатление, что Берлин действует в поддержку Финляндии, ведущей переговоры с Москвой[912]. 27 октября Германия согласилась отнести зону контроля до меридиана 21 градуса в.д., но и это решение не устраивало СССР, поскольку на этом меридиане находилась Лиепая, ставшая базой КБФ[913]. Германии пришлось учесть советские пожелания.

Кроме того, советское руководство, демонстрируя советско-германскую дружбу, согласилось на публикацию совместного советско-германского заявления о необходимости скорейшего окончания войны[914]. Соответствующие изменения были внесены в советскую пропаганду[915], а 30 ноября, в день начала советско-финляндской войны, в «Правде» было опубликовано интервью И.В. Сталина, в котором он заявил, что «не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну; после открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии, ибо он считал и продолжает считать, что скорейшее окончание войны коренным образом облегчило бы положение всех стран и народов; правящие круги Англии и Франции грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны»[916].

Важным инструментом влияния СССР были коммунистические партии европейских стран, которые переживали нелегкое время в связи с внешнеполитическими зигзагами Москвы. Будучи слишком сильно связанны с антифашистской борьбой, компартии не сразу смогли приспособиться к ситуации, возникшей после советско-германского договора о ненападении. Кроме того, 26 августа 1939 г. во Франции была запрещена коммунистическая печать, что ударило по возможностям крупнейшей коммунистической организации в Европе. Тем не менее первоначально компартии заняли в начавшейся войне антифашистские позиции, хотя, как правило, оговорили условность своей поддержки собственных правительств. Но 8–9 сентября из Москвы последовало указание положить в основу коммунистической пропаганды тезис об империалистической войне, в возникновении которой виновата буржуазия всех стран. Поэтому перед компартиями ставилась задача бороться против поджигателей войны, каковыми в тот момент считались Англия и Франция, за «подлинный мир», который «бывает лишь тогда, когда устранены причины империалистической войны: капиталистическая система, империалистическое угнетение»[917]. Вместе с тем компартиям не следовало делать акцент на революционной борьбе во избежание репрессий со стороны властей и изоляции от населения. Тем самым деятельность Коминтерна сосредоточилась на борьбе против влияния Англии и Франции, что в определенной степени было на руку Германии, но в большей степени отражало интересы СССР, поскольку должно было сбросить в ходе войны власть «английского империализма»[918].

По прибытии в Москву германской экономической делегации 8 октября 1939 г. начались советско-германские экономические переговоры, на которых Германия старалась добиться увеличения советских поставок сырья сверх соглашения от 19 августа 1939 г. для возмещения потерь от англо-французской экономической блокады. Германия надеялась, что компенсация с ее стороны за это сырье примет форму долгосрочных программ по поставкам товаров и капиталовложениям на срок до 5 лет, то есть предполагалось побудить Советский Союз делать опережающие поставки. Однако быстро выяснилось, что СССР не собирается выполнять желания Германии в ущерб собственным интересам. 20 октября советская сторона передала немцам программу военных заказов и закупок в Германии, включавшую самую современную технику. Для ознакомления с закупаемыми товарами 26 октября в Германию прибыла советская экономическая делегация, которая посетила германские предприятия. По распоряжению А. Гитлера советским представителям было показано все серийное производство вооружений, кроме опытных или засекреченных разработок. Такой подход произвел на советскую делегацию «в общем благоприятное впечатление»[919].

Относительно быстро был решен вопрос о германских транзитных перевозках по территории СССР и о льготных тарифах по перевозке некоторых грузов для Германии с Дальнего Востока: тарифы были временно снижены на 50 %. 30 ноября Германия настаивала на 50 % снижении и всех прочих транзитных тарифов, тогда как СССР был согласен лишь на 20 % скидку[920]. 11 декабря Германия заявила, что СССР хочет получить слишком много военных заказов, которые трудно выполнить ввиду военного времени[921]. Но новый тур переговоров, начавшийся 19 декабря, показал, что, по мнению советского правительства, «лишь осуществление поставок по всем перечисленным в списке наименованиям явится достаточным эквивалентом для поставок сырья, которое на сегодня еще не закуплено для Германии на мировом рынке»[922]. 22 декабря Ф. фон дер Шуленбург заметил В.М. Молотову, что «программа советской стороны слишком велика, и Германское правительство, находясь в состоянии войны, не может выполнять этих заказов». В ответ советская сторона согласилась сократить количество заказов, но настаивала на снижении цен германской стороной[923]. 23 декабря было подписано советско-германское соглашение об организации грузового железнодорожного сообщения, а 28 декабря о воздушном сообщении между Германией и СССР[924]. 31 декабря было продлено до конца 1940 г. торгово-платежное соглашение от 1 марта 1938 г.[925].

Основным вопросом на переговорах была проблема взаимосвязи советских и германских поставок. В ходе переговоров в ночь на 1 января 1940 г. И.В. Сталин, указав, что СССР своими поставками оказывает помощь Германии, согласился сократить объем советских заказов, но настаивал на ежеквартальной балансировке взаимных поставок, поскольку «советская сторона не обязывалась давать Германии кредита». В ответ на возражение германской делегации Сталин согласился на полугодовую балансировку поставок, но все попытки немцев отсрочить выполнение советских заказов наталкивались на твердый отказ[926]. В ходе очередной встречи со Сталиным 29 января германская делегация вновь настаивала на отказе от взаимного балансирования поставок, указав, что «кредитом это назвать нельзя, так как Советский Союз получает за это марки, которые он может положить в банк и получать проценты». На это Сталин посоветовал германской стороне не считать «русских дураками. В Западной Европе считали русских медведями, у которых плохо работает голова. Все, кто держался такого мнения, ошибались. Русские не глупее других. Советская сторона знает, что Германия нигде сейчас не покупает зерно, нефть, руду, хлопок на марки, а платит за это валюту», поэтому советские поставки являются экономической помощью. Из-за этого СССР «немало нажил себе врагов», но ни Англия, ни Франция не могут столкнуть его с пути дружбы с Германией[927].

5 февраля 1940 г. в Москву поступило письмо